В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?..

Сурки меня обрадовали. Наблюдать за ними большое удовольствие. Радовала и мысль, что еще сохранились такие глухие уголки природы, куда не проникли безжалостные охотники и браконьеры и где так мирно, не зная тревог, живут эти самые умные из грызунов животные. Сурки легко приручаются в неволе, привязываются к хозяину, ласковы, сообразительны. Их спокойствие, добродушие и, я бы сказал, внутренняя доброжелательность, особенно приятны нам, беспокойным и суетливым жителям города. Кроме того, сурки, обитающие в горах Тянь-Шаня, как я хорошо удостоверился, превосходно угадывают грядущее землетрясение, что я описал в своей книге, посвященной этому тревожному явлению. К большому сожалению, несмотря на мои высказывания в печати, на мои предложения прекратить охоту на сурков не обратили внимания, и теперь их стало очень мало.

Солнце быстро опустилось за горы, и в ущелье легла тень. Я прилег на разосланный на земле брезент.

Вскоре надо мною повис рой крохотных мушек. Они бестолково кружились над моим лицом, многие уселись на меня, и черные брюки из-за них стали серыми. Я не обратил на них особенного внимания. Вечерами, когда стихает ветер, многие насекомые собираются в брачные скопища, толкутся в воздухе роями, выбирая какое-либо возвышение, ориентир, камень, куст или даже лежащего человека. Служить приметным предметом для тысячи крошечных насекомых мне не составляло особого труда. Только почему-то некоторые из них уж слишком назойливо крутились возле лица и стали щекотать кожу. Вскоре я стал ощущать болезненные уколы на руках и голове. Особенно доставалось ушам. И тогда я догадался, в чем дело: маленькие мушки прилетели сюда не ради брачного роения и они не так уж безобидны, как мне вначале показалось. Проверить догадку было нетрудно. Вынул из полевой сумки лупу, взглянув на то место, где ощущался болезненный укол, и увидел самого маленького из кровососов — комарика-мокреца.

Личинки мокрецов, тонкие и белые, развиваются в воде, в гниющих растительных остатках, под корою деревьев, в сырой земле. Взрослые мушки питаются кровью животных и нападают даже на насекомых. Но каждый вид избирает только определенный круг хозяев. Они очень докучают домашним животным и человеку, и не зря в некоторых местах Европы мокрецов окрестили за эти особенности поведения «летней язвой».

Но удивительное дело! Мокрецы нападали только на меня. Мои спутники, занятые бивачными делами, ничего не замечали.

Я быстро поднялся с брезента. Мокрецов не стало. Оказывается, они летали только над самой землей.

Сумерки быстро сгущались. Сурки давно исчезли под землей. В ущелье царила глубокая тишина. И когда мы уселись вокруг тента ужинать, все сразу почувствовали многочисленные укусы «летней язвы».

Не в пример своим спутникам я хорошо переношу укусы комаров и мошек и мало обращаю на них внимания. Не страдаю особенно и от мокрецов. Но почему-то они меня больше обожают, чем кого-либо из находящихся рядом со мною. Странно! Как будто с сурками у меня мало общего. Ни сурчиная полнота, ни медлительность и чрезмерное добродушие мне не свойственны. Изобилие же мокрецов было связано только с сурками. Ни горных баранов, ни горных козлов здесь уже не стало, и мокрецы давно приспособились питаться кровью сурков. Быть может, поэтому они вначале медлили, а потом напали только на меня, когда я лежал на земле. Они привыкли не подниматься высоко над землей. Еще они лезли в волосы головы. Волосатая добыча для них была более привычной. Остальные причины предпочтения ко мне, оказываемые крохотными жителями ущелья, таились, по всей вероятности, в каких-то биохимических особенностях моей крови.

Как бы там ни было, ущелье, так понравившееся нам колонией сурков, оказалось не особенно гостеприимным. Пришлось срочно на ночь натягивать над постелями марлевые пологи.

Рано утром, едва заалел восток, один из наиболее ретивых и сварливых сурков долго и громко хрюкал и свистел, очевидно, выражая свое неудовольствие нашим вторжением в тихую жизнь их небольшого общества и желая нам поскорее убраться подальше. Мы вскоре удовлетворили его желание и, поспешно собравшись, не завтракая, отбиваясь от атаки почти неразличимых глазом и осмелевших кровососов, с горящими от их укусов ушами покинули ущелье. Нет, уж лучше насыщайтесь, мокрецы, своими сурками!

Вероятно, мокрецам было кстати наше появление. Для них мы представляли все-таки какое-то разнообразие в меню.