В мишуре и блестках

Спустившись вниз, Аллейн обнаружил, что суперинтендант Рэйберн не терял времени даром. Облачившись в форменный непромокаемый плащ, он давал указания пятерым констеблям, также одетым в плащи. У входных дверей дожидались двое тюремных охранников и две собаки — образцовые представители чуткой собачьей породы. Хилари с чрезвычайно встревоженным видом стоял у одного из каминов.

— А! — воскликнул он, завидя Аллейна. — Вот и вы! А мы уже начали беспокоиться…

Аллейн объяснил, что ему пришлось кое-чем заняться наверху, что полковник опять почувствовал себя нехорошо, но уже оправился и что чета Форестеров отошла ко сну.

— О боже! — произнес Хилари. — Опять! Вы уверены, что с ним все в порядке? Бедный дядя Прыг, но как некстати.

— С ним все в порядке.

Аллейн направился к Рэйберну, который процедуру знакомства с констеблями превратил в нечто вроде смотра войск перед боем. Затем суперинтендант оттащил Аллейна в сторонку и, перейдя на зловещий шепот, сообщил, что погодные условия делают физически невозможным проведение тщательных поисков. Тем не менее он предложил обследовать ярд за ярдом пространство вокруг дома в радиусе, допустимом в настоящих обстоятельствах. Что касается собак, продолжал Рэйберн, то, разумеется, следует дать им сапог и посмотреть, что из этого выйдет, но вряд ли можно надеяться на какие-либо результаты. Лично он готов биться об заклад, что ничего не выйдет. Аллейн с ним согласился.

— Отвратительная ночка для работы, — обратился Аллейн к полицейским. — Но уж постарайтесь, сделайте все, что в ваших силах. Полагаю, ситуация вам ясна. Пропал человек. Возможно, он ранен. Возможно, мертв. Совершено ли тяжкое преступление или нет, в любом случае дело срочное и мы не можем позволить себе ждать до утра. Посему от вас многое зависит. Мистер Рэйберн проинструктирует вас. Заранее благодарю за исполнение грязной работы.

Затем он занялся проводниками собак. Выразив признательность за готовность помочь, Аллейн принялся объяснять им задание, что далось ему нелегко.

— По свидетельству очевидцев, — начал он, — пропавшего последний раз видели вон в той раздевальне. Либо он вышел на улицу, либо поднялся наверх. Мы не знаем, куда он направился, и как, и в каком он был состоянии. Разумеется, я понимаю, что при нынешних условиях собакам на открытой местности делать нечего, но, возможно, они отыщут что-либо на крыльце. К примеру, если им удастся обнаружить больше двух отдельных цепочек следов, это уже будет большим плюсом. Неплохо также пустить собак вокруг западного крыла и особенно в разрушенную оранжерею. Там я к вам присоединюсь. А пока мистер Рэйберн покажет, где искать. Все ясно?

— Да, сэр, — был ответ.

— Отлично. Джек, ваша очередь.

Рэйберн извлек из-под плаща меховой сапог, смотревшийся в данных обстоятельствах нелепо и как-то жалко, и, кроме того, снабдил проводников иной полезной информацией. Входные двери распахнулись, впуская ревущий северо-западный ветер и выпуская поисковую партию. Стену дождя прорезали ломаные лучи фонарей. Аллейн запер двери, словно опустил занавес, и обратился к Хилари:

— А теперь, с вашего позволения, я намерен побеседовать с прислугой.

— Да, хорошо. Я позвоню…

— Они, наверное, у себя, в гостиной для прислуги, как вы ее называете, не так ли?

— Да, вероятно. Да, конечно, они там.

— Я пройду к ним.

— Мне проводить вас?

— В этом нет необходимости. Будет лучше, если я пойду один.

— Аллейн, я очень прошу вас, не… не…

— Я буду говорить с ними так же, как я говорю с любым из вас. Без предубеждения и поспешных выводов.

— О, я понимаю. Да. Ну хорошо. Но… послушайте, хватит ходить вокруг да около. Я хочу сказать, вы же уверены… не правда ли?.. что имело место насилие.

— Когда на рабочем конце кочерги обнаруживаешь кровь и волос, подобная мысль не может не прийти в голову. Вы не согласны?

— О боже! — простонал Хилари. — Боже, боже, боже! Как мне все это надоело! Что за мерзкое отвратительное занудство!

— Можно и так сказать. Комната для прислуги находится за той дверью? Я сам найду дорогу, не беспокойтесь.

— Буду ждать вас в кабинете.

— Как хотите.

Дверь, обитая традиционным зеленым сукном, открывалась в коридор, тянувшийся от часовни, из конца западного крыла, к складским помещениям и кухне, примыкавшей к столовой в конце восточного крыла. Услышав приглушенные голоса за дверью посередине коридора, Аллейн постучал и вошел.

— Можно? — спросил он.

Комната была просторной и уютной, с камином, телевизором и радио. На стенах висели репродукции постимпрессионистов, подобранные, Аллейн не сомневался, Хилари. На полках выстроились книги, явно свидетельствовавшие об упованиях хозяина развить интеллект его служащих. Стол посреди комнаты был завален разнообразными журналами, видимо более точно отражавшими истинные вкусы слуг.

Румяный как яблочко мальчик смотрел телевизор, пятеро постоянных слуг Хилари сидели вокруг камина, тесно сдвинув стулья. Когда Аллейн вошел, они вскочили с таким видом, словно их застали врасплох. Катберт шагнул навстречу посетителю и замер.