В моей голове

К тому, что дома в последнее время было тихо, Майя привыкла. Не шел телевизор в гостиной, не было слышно родительских разговоров, не пела на кухне мама, когда готовила ужин или мыла посуду. Вместо этого обеденный стол пустовал, пульт от телевизора лежал на подлокотнике кресла, в которое давно никто не садился. Майя даже сомневалась, что где-то за последние дни, кроме ее комнаты, включался свет. Казалось, она была совсем одна в этом большом доме. На самом деле, ей особо и не хотелось с кем-то разговаривать, но были бы здорово хоть изредка слышать голоса родителей и на секунду представить, что все в порядке. Притвориться, что ничего не случилось, и все идет своим чередом.

Майя тяжело вздохнула и перевернулась с одного бока на другой. Лежать на кровати в своей спальне теперь было ее единственным занятием все эти дни. Сначала она грустила из-за предательства сестры, а теперь потому, что может ее лишиться. Как быстро все меняется, особенно когда этого не ждешь. Все может стать по-другому разом, в одно мгновение, а что остается тебе: смириться или бороться? Майя не хотела бороться. Она не знала, за что. За великую сестринскую любовь? Нет. За любимого человека? Тоже нет. За покой? Да, вот за него можно было бы сражаться. За то, чтобы отпустить все переживания и обиды, и просто жить дальше. Лишь бы Доминика пришла в себя, и тогда все наладится. Остальное не будет важно. Лишь бы она пришла в себя.

Майя услышала, как хлопнула дверь спальни, и голос отца. Виктор говорил шепотом, но так ласково, что Грин расплылась в улыбке. Ей было важно знать, что ее родители помогают друг другу пережить эту ситуацию. Важно, чтобы они не оставили друг друга наедине со своими мыслями.

Это поддержало бы и ее.

– Я сейчас приеду, милая – услышала она.

Алиса несколько часов назад ушла к подруге – папа отправил, чтобы она немного развеялась.

Вспомнив, что у них заканчиваются продукты, Майя вышла из спальни и столкнулась почти лоб в лоб с отцом. От него сильно пахло его парфюмом и рубашка была так отглажена, будто он собирался на очень важную встречу.

– Ты дома? – удивился он, посмотрев на дочь.

– Да, – кивнула Грин. Ей тоже иногда казалось, что она одна дома – настолько в нем было тихо.

– А… я… мне нужно отъехать ненадолго.

– За мамой?

– Нет, по работе. Нам поступила партия линз для очков, а документы на них найти не могут. Балбесы, – он усмехнулся и взглянул на часы будто очень торопился.

Майя нахмурилась. Ей ведь не показалось слово «милая» в его речи, она четко слышала.

– А ты сейчас говорил с мамой?

– Нет, с начальством.

Майя хмыкнула.

– А давно ты зовешь начальство «милая»?

Виктор чуть округлил глаза оттого, что его поймали на лжи. Он не готов оправдываться перед дочерью, да и вообще не собирался это делать. Все шло хорошо и как надо, пока не случилось это несчастье. А ведь останься Алиса дома, все могло бы быть иначе, он уверен в этом.

Майя наблюдала за его реакцией. То, что он лгал, выдавало его молчание. Человек, которому не нужно время для придумывания лжи, уже давно бы ответил или дал ей подзатыльник за то, что так разговаривает с отцом, а сейчас Виктор обдумывал каждое свое слово.

Он открыл рот, чтобы ответить, но только облизнул губы и поджал их.

– Давно? – тяжело спросила та, уже имея в виду другое.

– Не говори маме. Ей пока не нужно это знать, – его голос был непривычно хриплый, как в то утро, когда Майя пришла в себя после страшной ночи.

Грин чувствовала, как к горлу подкатил комок горечи. Ей хотелось толкнуть его, расплакаться и убежать. Как бы забавно в этом случае тогда повторилась ситуация в квартире Доминики. Майю снова предали и снова в семье. На этот раз ударили еще больнее, по самому дорогому – по родителям.

– Давно? – повторила она вопрос, не смотря на отца.

– Давно.

Грин вздохнула, поджала губы и развернулась в сторону спальни.

– Майя, – он ухватил ее за запястье так крепко, что оно легко могло сломаться. Но голос его был тихий и мягкий.

Она выдернула запястье из его большой ладони и посмотрела на него.

– Не надо. Иди куда хотел. Я не скажу маме. Хотя бы один из нас должен о ней заботиться.

– Ты станешь старше и поймешь.

– Что? – она развела руками. – Что создавать семью нет смысла, ведь в ней предают? Что любви не бывает на самом деле? Что всем друг на друга плевать? – Майя растерянно улыбнулась. – Так я это уже поняла. Спасибо тебе и Нике, что спустили на землю.

Отец не знал, что сделала его старшая дочь, так что не понял, к чему младшая ее упомянула. Он узнает это гораздо позже, когда уже завершится расследование.

Майя хлопнула дверью так громко, что даже сама напугалась, как бы та не слетела с петель.