В моей руке - гибель

— Другие — не знаю, а лично я почти сразу, как у него температура после горячки спала, еще там, в инфекционной больнице, — Дмитрий сгорбился. — Я заметил первый, я сидел с ним. Сиделку не стали нанимать.

— Дорого, что ли, показалось?

— Нет, — Дмитрий хмуро взглянул на Колосова. — Он мой брат. Я тогда даже отпуск на работе взял, отец не возражал. В общем, у Степки почти сразу начались сильные головные боли. Врач говорил, трихинеллез дает самые непредсказуемые осложнения. Потом мы перевезли его в ЦКБ — отец оплатил все. Там Степке сначала стало лучше, но потом началось что-то с глазами. Нет, не ухудшение зрения, даже, пожалуй, наоборот… Потом у него началась бессонница. Ему сделали томографию.

Колосов погрузился в чтение выписки из истории болезни.

— Когда его повезли на какую-то процедуру, он вдруг начал вырываться, врач сказал, что было что-то вроде истерического припадка, он пытался укусить за руку сестру… Врачи не понимали, чем вызван припадок, — Дмитрий потер рукой лицо. — А мне уже ясно было: что-то в Степке не то, не так.

Взгляд — он косил и… Но это было только временами, кратковременно. Потом он становился прежним.

Колосов читал выписку: «Значительное ослабление высшей нервной деятельности коры головного мозга… повторные исследования… Рекомендован перевод в НИИ мозга…»

— Его прямо из ЦКБ в институт перевезли? — спросил он.

— Да. Они сами так рекомендовали. Там специалисты.

А они никак диагноз ему не ставили. Там тоже платное, мы оплатили весь курс.

Колосов кивнул, вернулся к выписке. Видимо, Базарова начали наблюдать и невропатолог, и психиатр: тест на познавательность — фрагментарное ослабление внимания и концентрации… Память — без нарушений… способность к объективным суждениям и абстрагированию полностью соответствует норме… История семьи, с точки зрения нервно-психических проблем, интереса не представляет… Проведена повторная томография мозга…

Так, и что же она выявила? Колосов вспомнил, как не далее как вчера по результатам этой самой «томографии» базаровских извилин он подробно консультировался со специалистом из Института им. Сербского. Ох уж эта медицина!

Пойми тут без подготовки. «Выявлено сильное увеличение пространства под паутинной оболочкой. Исследования нервной ткани показали необычно высокий уровень астроцитоза при наличии зон перерождения. Это значило ненормальное соотношение разных типов нервных клеток, — как терпеливо пояснил эти выводы Колосову врач, добавив:

— Что явно свидетельствует о нарушении мозговых функций».

Диагноз Базарова — хронический мозговой синдром.

Причина — осложнение после перенесенного трихинеллеза.

И назначено лечение. Колосов чуть ли не по слогам прочел про себя название препарата, который лошадиными дозами, по 50 миллиграмм три-четыре раза в день, скармливали «оборотню» — какой-то хлористоводородный тиоридазин…

Он отодвинул выписку. Итак, астроцитоз: перерождение клеток. Хронический мозговой синдром. И консультант вчера подтвердил: нарушение мозговых функций могло стать причиной психического расстройства. А вот и подтверждение врача, наблюдавшего Базарова в институте: симптомы — периодами пациент испытывает, по его собственным словам, острое беспокойство, навязчивая идея тождества с хищником — медведем… плод детских фантазий, воплощений в…

Склонность к мастурбации… Дважды признавался в остром неконтролируемом желании ловить и поедать животных в лесу, «все, что бегает, ползает, прыгает, мычит и блеет»…

Склонность к половым перверсиям…

Вывод специалиста: навязчивая идея оборотничества возможна в сочетании с мужской истерией, декомпенсирующейся в психотическую реакцию. Возможно, развитие на этой почве и склонности к суициду.

Половые перверсии, склонность к самоубийству… Но нигде ни слова о возможном агрессивном поведении. Колосов в который уж раз пролистал документы до конца. Но разве «острая потребность ловить и поедать», в которой Степан сам же признавался год назад врачу, — не агрессия в чистом виде? И разве…

— Это правда, что Степан после выхода из больницы начал систематически избивать вашего младшего брата, свою невесту? — спросил Колосов Дмитрия. Пока он читал, близнец сидел молча. Смотрел в окно, где солнце плавилось в стеклах бесчисленных окон Зоологического музея, что напротив здания ГУВД.

— С Ванькой у него и прежде были конфликты. А Лизу… да, с ней он стал себя вести так, именно с этого времени.

— Ваш отец знал, что творится со Степаном? Глупый вопрос, да?

Дмитрий снова провел рукой по лицу. Он был бледен, как полотно.

— Думаете, легко видеть, когда на твоих глазах любимый сын сходит с ума? — спросил он хрипло.

— Степан был любимым сыном?

Дмитрий молчал.

— Тебе очень хочется спасти брата, да? — Колосов поднялся, отошел к окну, в кабинете стало сразу темнее, он заслонил солнце Зоомузея. — Думаю, что это будет нелегко.

Точнее, невозможно.

— С таким диагнозом речь может идти только о применении принудительных мер медицинского характера, — упрямо повторил Дмитрий.

— О психушке? Ты разве не знаешь, что такое сейчас психушка?

Дмитрий опять-таки молчал.