В моей смерти прошу винить Клаву К.

— Клава, насколько мне известно, женское имя, — говорит Лавр. — Так вот тебе его по ошибке дали.

— А кто же я по-твоему? — удивилась Клава.

— Серёжка из-за тебя на крыше дурака валял. Ты не слепая и всё понимала. Так? И если бы у тебя было женское начало…

— Я его об этом не просила, — перебила Лаврика Клава. — И вообще он мне всю жизнь подарки делал, а они мне оказались до лампочки.

— Лавр, перестань, я тебя прошу, — взмолился Сергей.

— Ладно. Разбирайтесь сами. Тоже мне Кармен нашлась!

Я тихонько, одним пальцем, куплеты тореадора выстукиваю, так, для смеха.

— Вот именно, — говорит Лавр, — «смелее в бой, чёрный глазок, и ждёт тебя любовь». Устарело.

— До чего же мне скучно с вами, — заявила Клава. — Скучные вы люди. Все! И наш «Клуб старшеклассников» под названием «Бригантина», и наша школа, и весь наш город, и…

— Весь мир, — добавил Лавр.

— Если хочешь, да… Таня, перестань барабанить, всё равно у меня слуха нет. Я не оценю.

— Ты же всю жизнь в хоре пела! — удивился Лавр.

— Я там рот открывала. По Серёжкиной милости. Он мне такой подарок сделал.

— Совсем-совсем нет слуха? — с какой-то внезапной жалостью спросил Клаву Лавр.

— Мама говорит, что у меня внутренний, но, по-моему, так не бывает.

— Иногда встречается, — ответил Лаврик. — Отсутствие координации между слухом и голосом. Таня, дай ей «ля» первой октавы. А ты, Клава, Отвернись от рояля.

Я нажала на клавишу и пальцами ограничила первую октаву. Это элементарно.

Клава мгновенно нашла «ля».

— Правильно! — обрадовался Лавр. — А теперь попробуем интервалы. Возьми-ка, Танечка, терцию.

Я взяла терцию.

Клава нашла её без всякого труда.

— Слушай, Таня, а может, она и септ-аккорд найдёт? Дай-ка я.

Лавр сел за рояль и взял септ-аккорд. Клава стояла спиной к роялю с закрытыми глазами. Она очень волновалась. А Серёжка так и остался у окна. О чём он тогда думал?

Клава нашла этот септ со второй попытки.

— У тебя абсолютный слух! — торжественно объявил Лавр. Он встал, и я снова стала перебирать клавиши.

Клава сразу погасла.

— Ну и что я с ним буду делать? Шубу сошью? Мне всё равно одна дорога: в манекенщицы или в стюардессы. В Большой театр не примут.

— Но человек без слуха, это… ну как тебе сказать… — Лаврик так разволновался, что даже слов не находил. — Ну, как если бы у тебя, например, не было чувства юмора.

— А я и в клоуны не собираюсь! — ответила Клава.

С Лавриком что-то случилось. Он горячился не в меру, и это было на него непохоже.

— Ты глупая девчонка. Во-первых, стюардесса с музыкальным слухом лучше, чем без. А во-вторых, среди людей, работающих в сфере обслуживания — официантов, лифтёров, швейцаров и т. д., — учёные однажды с помощью тестов обнаружили десяток-другой человек, обладавших исключительными математическими способностями. С ними стали заниматься по ускоренной программе, и теперь эти люди доктора наук, бакалавры и прочее.

— Со мной этого не произойдёт! — ответила Клава. — Говорят, что где-то производились опыты обучения во сне. Только на это я могла бы согласиться. Чтобы вечером заснуть, а утром проснуться с высшим образованием. Так что спокойной ночи, малыши.

И она пошла к двери.

— Подожди, Клава! — остановил её Сергей.

«Начинается!» — подумала я и заиграла «Спят усталые игрушки».

— Ты помнишь, как в седьмом классе…

— Опять! — заорала Клава.

— Я хотел сказать…

— Я ещё с детского сада знаю всё, что ты можешь мне сказать. Всё! Всё! Всё!

— Не знаешь, — сказал Сергей.

— Знаю! — крикнула Клава.

— Если ты сейчас уйдёшь… вот так… ты меня больше никогда не увидишь.

— Нам пора, — сказал мне Лавр. — Теперь, кажется, мы здесь абсолютно лишние.

— Нет, — оборвал его Серёжа, — потому что и вы меня тоже не увидите. Никто, никогда меня больше не увидит.

Мне стало страшно. А Клава усмехнулась.

— Серёженька, мальчик, — сказала она, — если бы ты был способен на такой поступок, я пошла бы за тобой на край света. Но завтра утром ты придёшь в школу точно по звонку.

— «Завтра» для меня не будет, — сказал Сергей.

— Замолчите вы, идиоты! — не выдержал Лавр.

— Посмотрим, — сказала Клава. — Танька, вы с Лавриком свидетели. А я предупрежу остальных друзей и близких. До встречи в эфире!

И Клава ушла.

Положение у меня было аховое. Кончать все счёты с жизнью мне тогда ещё не хотелось, а я сгоряча дал слово при свидетелях, и теперь другого выхода не существовало.

Свидетели — Лаврик и Таня — бежали за мной по улице и уговаривали не лишать себя жизни, потому что она самое дорогое, что есть у человека.

Это я и без них знал.

Я им говорю:

— Ребята, отстаньте. Так мне и надо, потому что я ничтожество.

— Ты незаурядная личность, — ответил Лавр. — Сумей отнестись к Клаве как к несчастному случаю в твоей, в общем-то, счастливой судьбе.

— Не могу, — сказал я.

— И напрасно, — продолжал Лавр. — Человек должен быть выше случая. Этот Великий Слепой, как известно, иногда возносит бездарей, а гений, по его милости, может умереть под забором.

— Серёжа, скажи откровенно, о чём ты сейчас думаешь? — робко попросила сердобольная Таня. — Не уходи в себя.