В море, на суше и выше...

— Понимаю, что надо поближе, но, боюсь не успеть, — продолжал он. — В терводы входить опасно. Мне строго-настрого запретили ближе семнадцати миль к берегу лезть. Штурман так и ведет по прокладке и журналу, что мы, дескать, миль за двадцать отсель. Там ты, правда, только нас с замполитом заснять сможешь. Хорошо, кстати, что его здесь нет. Появляется обычно в самое неудобное время и вопросы задает. Много вопросов.

Нам повезло, в том числе и с командиром, который удачно выбрал точку ожидания, и мы сблизились с лодкой на достаточное для съемки расстояние. Только-только я отбил первые сорок кадров, как прибежал механик и заорал Полянычу, что машина рассыпается и требуется срочно сбросить ход, иначе он не ручается за дальнейшую возможность самостоятельного передвижения.

— Товарищ командир, входим в терводы, — дуэтом пропели штурман и вахтенный.

— Товарищ командир, слева тридцать — надводная цель, пеленг не меняется, — прозвучал очередной доклад, а вслед ему: — Цель опознана — эсминец тип «Гиринг».

— Тьфу, - сказал Поляныч. — Право на борт! Сматываемся!

Я лихорадочно отстреливал последние кадры на своих трех фотоустановках. Поймав в очередной раз рубку лодки в видоискатель, я увидел человек шесть американцев, размахивающих над головами своими кепочками. Видимо, прощались, заметив наш отходной маневр. Сделав им вслед последнюю полусотню экспозиций, я обнаружил с другого борта быстро приближающийся эсминец, по которому отстрелял заключительные кадры.

— Кто это? — задал вопрос командир, ни к кому и не обращаясь.

— Испанский эсминец, название из двух слов, первое — «Хорхе», — доложил вахтенный, листая справочник бортовых номеров.

— А второе слово?

— Второе невозможно прочитать.

— Что, опять на справочнике селедку кромсали?

— Нет. Тут дырка в бумаге. Прожгли чем-то, может пеплом, а может так просто, прогорело. Мы, когда эту книжку из штаба уперли, то дырок уже хватало.

— Ну-ну. Хорхе, значит. По-нашему — Георгий. Жорик. Кто видел замполита? Сюда его.

Вскоре появился замполит, снаряженный по полной форме.

— Это правильно, что ты, Юра, с противогазом, — сказал ему командир. — Кто знает, что враг-то удумал. Сейчас иди в радиорубку и крути по нижней трансляции «Варяга», «Не плачь, девчонка» и тому подобное, воодушевляющее. И приготовься уничтожать шифры, таблицы всякие кодовые со связистом. Но это — только по команде, после выстрелов и взрывов.

Замполит бодро, но с дрожью в голосе ответил: «Есть!» и попытался бегом начать выполнение задания, но был остановлен Полянычем.

— Только смотри, не перепутай. Готовься уничтожать бумаги с участием связиста, а не его самого. Его не трогать. А то я тут вдруг подумал, что не очень четко тебе задачу поставил. Связист все знает, он инструктаж получил. Ну, давай.

После ухода на негнущихся ногах замполита командир облегченно вздохнул и раздал дальнейшие указания. Весь личный состав был отправлен в низа, а присутствующие на мостике сняли куртки с погонами и приготовились изображать отдыхающих в морском круизе. Хотели было притвориться рыбаками, но обнаружили на карте запрет на рыболовство в этой зоне. Никто толком не знал, как выглядят отдыхающие круизники. Решили убрать с физиономий озабоченность борьбой с империализмом и загорать, имитируя игры в баскетбол и бадминтон. Так и сделали. Спрятав телеобъективы, я продолжал фотолетопись нашего похода.

Приближающийся корабль замигал светом

— Просит показать флаг, — доложил полуобнаженный сигнальщик с теннисной ракеткой.

— Фиг ему, — сказал командир, — набери что-нибудь трехфлажником.

— Набрал.

— Что?

— «Ваш курс ведет к опасности!»

— Молодец. То, что надо. Поднимай. Штурман, мы где?

— Из тервод вышли, товарищ командир. Минут пять — семь, как вышли.

Вскоре нагнавший нас эсминец снизил ход и приблизился к нашему правому борту. По громкой связи донеслось несколько коротких фраз, нам помахали рукой с мостика и эсминец лег на обратный курс.

— Что он сказал? — командир обратился на сей раз ко мне.

Признали они нас. «Советико», «камрады» говорили и «водка». Я четко слышал.

— Ага, и я слышал. А еще пару раз что-то, похожее на «трахать» или «траву хавать». А?

— Это у них значит — работа — «трабаха». Работайте, дескать. Не бойтесь.

— Откуда знаешь?

— Разучивал как-то с кубинцами русские пословицы. Они у нас на бригаде стажировались. Ну, там: «Работа не волк...», «Без труда и рыбку.... из пруда...» и все такое. Они выучили, и я запомнил.

Командир от воодушевления помотал над головой кулаком и прокричал — «НО ПАССАРАН!», однако на эсминце его услышать уже не могли. И Слава Богу.

— Наверно они америкосов не сильно любят, — сказал штурман. — Те их послали прикрыть прибытие лодки, а они из кожи вон не лезут. Хорошие ребята.

Мы все дружно согласились, что испанцы ребята хорошие, моряки отличные, а их «Жорик» — прекрасный корабль.

— Ну, — сказал Поляныч, — курс на Гибралтар! И ошибся.

* * *