В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

Оказывается, экспозиции музея Ф. М. Достоевского были представлены в 8-гранной башне императорского Исторического музея, в его библиотеке на самой верхушке этого замечательного здания на Красной площади.

В 1891 году в день 10-летней кончины писателя в башне, где были расположены реликвии Достоевского, служили по нему панихиду.

Вначале его вещи хранились в Историческом музее для будущих поколений. Но в 1899 году, когда сын и дочь Достоевского стали совершеннолетними, их мать посоветовала повторить ее доброе дело — пожертвовать все свое собрание, связанное с отцом, этому музею, что они и сделали.

Что входило в коллекцию?

Здесь было много портретов писателя, его бюстов, в том числе работы Бернштама и Лаверецкого, оригинал посмертной маски писателя (исполненная Бернштамом). Также посмертная маска лица Федора Михайловича на лавровом венке под стеклянным футляром, две витрины с лентами от венков, возложенных на гроб писателя, целое собрание проектов памятника (которые не одобрили близкие), собрание рукописей (все переплетенные и подобранные), несколько шкафов и витрин с его произведениями и собранием всех их переводов (французских, английских, польских, чешских, шведских, новогреческих). А на немецкий язык Достоевский был переведен полностью. Под стеклом — «Ведомости Санкт-Петербургской полиции» № 137 за 1849 год. Это — библиоргафическая редкость: в номере был напечатан приговор по делу Петрашевского, и в том числе «об отставном инженер-поручике Федоре Достоевском, 27 лет, приговоренном к смертной казни через расстреляние». Рядом — «Высочайшая конфирмация» о смягчении приговора «ссылкою на 4 года в каторжные работы на заводы и отдачей в рядовые», приказы о зачислении Достоевского в линейный батальон, о производстве в унтер-офицеры, о производстве за выслугу в прапорщики и патент 1856 года на чин прапорщика.

В экспозиции были представлены чернильный прибор, ручка с пером, очки в футляре мастера Милька, значки, которые Федор Михайлович носил как участник Пушкинских празднеств при открытии памятника А. С. Пушкину в Москве, портсигар с экземплярами папирос и сигар, которые он курил, разные мелкие личные вещи (в том числе и его матери, которыми писатель очень дорожил).

Удивляли простотой книжный шкаф, стол и стул. Вдова писателя заказала для себя копии этой мебели, и ей сделали их настолько удачными, что она не могла даже с уверенностью сказать, что ничего не перепутала и что копии остались в ее обиходе, а подлинники попали в музей.

Для создания атмосферы, окружавшей Ф. М. Достоевского, в коллекции были представлены виды столичных домов, в которых он жил, его дома в Старой Руссе, приспособленного после него под училище, внутренние виды его кабинета, портреты его братьев и доброго друга И. Н. Шидловского.

В ГИМе, в вестибюле, на одной из мраморных белых досок золотыми буквами перечислены имена основных дарителей этого роскошного московского музея. Среди них — и Анна Григорьевна Достоевская.

Бюст Гаазу и приют для беспризорников

Решением Московской городской думы от 12 октября 1904 года было постановлено взять на счет города содержание могилы доктора Ф. П. Гааза. Комиссия о пользах и нуждах общественных поручила рассмотреть предложения о способе увековечения его памяти.

Гласный А. И. Геннерт доложил комиссии, что могила Гааза «очень скромная, на проходной дорожке, ничем не отделенная, над ней стоит ничтожный камень».

В апреле 1905 года московский градоначальник сообщил московскому городскому голове, что со стороны Министерства внутренних дел «нет препятствий к осуществлению подписки для устройства в Москве памятника Гаазу».

А в июне 1906 года Мосгордума поблагодарила попечителя Третьяковской галереи И. С. Остроухова за руководство работами по приведению в должное благоустройство могилы Гааза, скульптора Н. А. Андреева, безвозмездно исполнившего барельефный портрет доктора для некрополя на Введенских горах, и других активистов, которые бесплатно оказали помощь в этом деле.

Была обновлена надгробная плита из полированного красного шведского гранита с надписью «Спешите делать добро». Поставлена новая металлическая решетка, которую сделали в стиле позднего «empire» — стиля эпохи молодости врача, которому он до конца своих дней хранил верность и всегда носил костюм того времени. Место над могилой было значительно расширено. Оплата производилась только за стоимость материалов и рабочих рук.

Памятник у Александровской (Гаазовской) больницы стоил 3500 рублей, из которых 1000 ассигновала дума, остальные собирали по подписке.

Сенатор Анатолий Федорович Кони подарил Александровской больнице мраморный бюст заслуженного доктора, завещанный ему Жизневским.