В мозг

Прежде всего, изучив бляшки на интерфейсе, я пришел к выводу, что они, внешне являясь более миниатюрными, полностью соответствуют уже известным мне бляшкам перехода. При желании сквозь них можно было проваливаться в чужие ММ. Однако, люди, в которых я попадал, провалившись по интерфейсной бляшке, оказывались незнакомы. Некоторые не были даже русскими. Больше всего попадалось китайцев и таджиков – я не ожидал, что таджики являются столь распространенной нацией, – но и представители других национальностей попадались.

Путешествовать по ММ незнакомых людей быстро приелось. Вообще, удивительно, насколько быстро – буквально за несколько дней, – я привык к открывшимся передо мной перспективам. Вскоре я начал воспринимать их как само собой разумеющееся. По настроению или для проверки той или иной гипотезы изредка заходил в чужие ММ, но, получив желаемое, быстро и без всякого сожаления их покидал. Всюду было одно и то же: люди общались, занимались хозяйственными или служебными делами, отправляли естественные потребности. Рассматривать красивые пейзажи, или читать художественные произведения, или общаться в чатах, да хотя бы просматривать порнографию было сподручнее привычным способом – в сети. ММ для этого не годилось.

Выяснив, что что бляшки различных видов идентичны по своему назначению, я продолжил изучать интерфейс.

Что-то в нем смущало: какая-то едва заметная привычность, обыденность. Как будто ты давно, еще в прошлой жизни, пользовался этим интерфейсом, сжился с ним и довел пользование до автоматизма, но теперь, вследствие изменившихся обстоятельств, подзабыл. Допустим, вследствие амнезии. И вот теперь мучительно пытаешься вспомнить, но не можешь.

Помогло вспомнить – даже не вспомнить, а понять – то подмеченное обстоятельство, что бляшки перехода часто указывали на людей, существующих в очевидной близости, то есть в одной социальной и производственной среде. Это особенно становилось заметным, когда бляшки составляли башенки, тем самым были объединены в группы. При взглядах из этих людей я несколько раз замечал одинаковые пейзажи, то есть люди проживали в территориальной близости друг от друга. После того, как я понял: да это же производители вещей, в которых я «углубляюсь», – меня пробило.

Интерфейс был экономическим! Я сам – ага, как в том анекдоте про корову в проруби, – офигел, но сущая правда: накладываемый на вещи интерфейс ММ был экономическим.

Произошло невероятное стечение обстоятельств! Сначала я, автор экономической теории, обрел способность проникать в чужое ММ. После чего выяснилось, что ММ обладает экономическим интерфейсом. Если, к примеру, подобную способность обрел один Селедкин, тайна интерфейса навеки осталась бы неразгаданной, но мое участие в мероприятии гарантировало успех.

Дело в том, что интерфейс ММ по многим позициям коррелировал с моей экономической теорией. В отношении тех же самых производителей, в частности. Согласно моей теории, истинными владельцами любой изготовленной вещи являются ее первоначальные производители, а вовсе не юридические собственники, в том числе последующие приобретатели. Если человек изготовил вещь, она принадлежит ему – это естественное, не отчуждаемое право производителя на вещь, которого современная антиэкономика не признает. Интерфейс ММ указывал на истинных производителей вещей, а вовсе не на их ложных, согласно современной антиэкономике, владельцев.

Когда я «углублял» взгляд на ботинке, интерфейс выдавал башенку в сотню бляшек – переход на чужие ММ. Это были истинные производители ботинка. В противном случае, при указании на юридического владельца, я должен был получить ссылку на самого себя. Но ММ игнорировало ошибочные экономические теории, останавливая выбор на единственной верной теории – моей. Маркс что-то вякал по поводу того, что верна его экономическая теория, но он постыдно заблуждался. Заблуждения сделались совершенно очевидными после появления моей экономической теории: не так давно, собственно – всего несколько дней назад. Поэтому оставим Маркса в покое, а возвратимся к бляшкам, указывающим на истинных производителей вещей.

То, что бляшки указывают на производителей, а не на кого-то еще, я догадался после того, как обнаружил: интерфейс появляется при «углублении» взгляда далеко не на все вещи. Появление интерфейса вызывали вещи только искусственные, то есть изготовленные человеком. Выросшие в дикой природе деревья, также дождевые капли, также дикие птицы не давали аналогичного эффекта. Проживание в городе, где все окружающие вещи искусственные, первоначально сбивало с толку, но прогулка в выходной день в Сокольники, вместе со Светланой, дало новую питательную пищу для разума.

В Сокольниках имелось множество диких деревьев, травинок, былинок и прочее. При «углублении» взгляда на эти вещи, интерфейс возникал, но в обнуленном состоянии: цифровые показатели, равно как бляшки перехода, отсутствовали. Так я догадался, что интерфейс выдает данные исключительно по искусственным вещам – остальное было делом техники.