В Мраморном дворце

В академии атмосфера стала сильно портиться. В ней даже был устроен большой завтрак, на котором присутствовал старый анархист князь Кропоткин, бывший когда-то в Пажеском корпусе фельдфебелем и следовательно – пажом государя императора. Было это в начале царствования Александра II. За этим завтраком штабс-капитан Гербель произнес речь в духе революции. Значительно позже я узнал, что он погиб где-то на востоке в какой-то командировке.

Наступило лето, и мы с женой во что бы то ни стало хотели уехать на дачу, чтобы не оставаться в душном городе. В Павловск, на дачу Нины, мы не хотели ехать, потому что боялись, что нам там будет небезопасно, так как там нас знала “каждая собака”. Поэтому жена сдала свою дачу актрисе Н. Бакеркиной, а сами мы сняли дачу в Финляндии. Наша дача находилась в нескольких верстах от станции Перкиярви, по Финляндской ж.д., и принадлежала некоему Снесареву, бывшему служащему в редакции газеты “Новое время”. К сожалению, мы заплатили сразу всю наемную плату, около 8000 рублей, что было очень дорого по тому времени, и когда Снесаревы начали нас притеснять, не могли уехать, а продолжали жить в оплаченной даче. В доме была интересная библиотека, которой мы с увлечением пользовались.

Сандро Лейхтенбергский купил себе усадьбу возле станции Перкиярви, перевез туда все свои вещи и поселился там со своей женой. Свой дом в Петрограде, на Английском проспекте, он продал. Таким образом он спас все свое имущество. Мы хотели поступить так же, но наш проект так и остался проектом.

Мы раза два или три были у Сандро и однажды у него ночевали. И он, и его жена были прекрасными хозяевами и очень мило устроили свой дом. У Сандро было много красивых вещей, принадлежавших когда-то его бабке, великой княгине Марии Николаевне. Были хорошие картины и семейные портреты работы Гау, которые я очень любил. Впоследствии дом Сандро сгорел, но вещи удалось спасти.

К нам часто приезжали гости из Петрограда. В конце мая приезжал брат Игорь, а также венчавший нас батюшка. Карлуша его полюбил, брал в зубы концы его рясы и так ходил с ним рядом, что было высшим проявлением его любви и радости. Батюшка любил ходить на озеро, ловить рыбу.

Был и князь Барклай и вместе с Чистяковым купался с лодки в озере, а я сидел на веслах.

Но в общем мне было скучно и тянуло обратно в Петроград, в котором оставались матушка и братья.

Живя на даче, мы с ужасом узнали, что по распоряжению революционных властей государь и государыня с наследником и великими княжнами отправлены в Тобольск.

Мы стали серьезно подумывать о выезде за границу. Взвесив все обстоятельства, жена решила побывать у А.Ф. Керенского и попробовать, не отпустит ли он нас за границу.

В августе мы с женой поехали в Петроград, куда мы попали очень не вовремя, потому что наш приезд совпал с неудавшимся выступлением генерала Корнилова против Временного правительства. В связи с этим арестовали великого князя Михаила Александровича и перевезли из Гатчины в Смольный институт. Затем был арестован великий князь Павел Александрович. Оставаться в Петрограде нам было небезопасно, поэтому, переночевав в квартире Чистяковых, мы вернулись обратно в Финляндию. Жена все же успела побывать у Керенского.

В своих воспоминаниях она описала свидание с Керенским, которое я здесь и привожу:

“Однажды, проезжая по набережной Зимнего дворца, мой муж остановил извозчика у одного из подъездов дворца, вызвал швейцара, старого дворцового служащего, и сказал ему: “Голубчик, не в службу, а в дружбу, нельзя ли устроить, чтобы Керенский принял мою жену?” Зная моего мужа, швейцар немедленно исчез и скоро вернулся, доложив, что премьер-министр меня ждет. Мы подъехали к личному подъезду государя. Войдя в дверь, я увидела двух солдат на часах и бежавшего навстречу мне швейцара: “Министр Керенский вас ожидает, ваше высочество!” Солдаты взяли на караул.

Я совершенно растерялась, как от данного мне швейцаром титула, так и от этой помпы со стороны солдат. Когда швейцар меня уговаривал сесть на скамейку лифта, на которую садился государь, я отказалась это сделать, так как мне тяжело было пользоваться скамейкой, которая служила царю. “Какая русская революция странная!” – подумала я.

Наверху меня встретил матрос, который меня так же приветливо титуловал, а за матросом – лейтенант Кованько, адъютант Керенского. Все это было весьма помпезно. Кованько провел меня по анфиладе комнат. Войдя в какую-то большую гостиную, я увидела несколько офицеров. При моем появлении они все встали и поклонились. Вдруг слышу тихий голос: “Здравствуйте”. Возле меня стоял Керенский, среднего роста человек с бегающими глазами и желтым цветом лица. Он провел меня в соседнюю комнату. По моим рассказам муж предполагает, что это были апартаменты Александра III. Керенский любезно предложил мне кресло.

– Чем могу служить?

– Я хотела бы посоветоваться с вами. Как нам быть дальше? Говорят о наступлении немцев, о голоде и о большевиках. Куда нам ехать?