В мышеловке

- Я говорю им, вы бы лучше искали тех, кто устроил поджог, а не травили такую беспомощную женщину, как я, и чем больше я думаю о том, что кто-то вошел в мой дом, украл мои сокровища, а потом бессердечно все поджег, тем больше прихожу в бешенство, и что совсем доводит меня до сумасшествия, так это тупость полиции, которая не способна видеть дальше своего тупого носа.

После дюжины таких же филиппик до меня вдруг дошло, что, хотя гнев Мэйзи был, несомненно, искренен, всякий раз, когда возмущение достигало опасного накала, она снижала его до нормального уровня. По какой-то причине ей хотелось занимать позицию праведного грешника.

Мне стало интересно, почему у нее возникло такое желание, и в секундный перерыв между извержениями раскаленной лавы я спросил:

- Надеюсь, вы не сказали им о Маннингсе?

Красные пятна на щеках вдруг вспыхнули ярче.

- Я не сумасшедшая, - с горечью проговорила она. - Если они узнают об этом, мне уже никогда не убедить их, что во всем остальном я говорю правду.

- Я слышал, - бросил я пробный камень, - будто ничего так не бесит преступников, как если им приписывают дело, в котором они не участвовали.

На секунду мне показалось, что я подставил себя в качестве нового объекта ненависти, но в тот момент, когда она, сверкнув глазами, уже открыла рот, чувство юмора вернулось в ее распаленное сознание, глаза смягчились, горькие складки возле губ разгладились, и через секунду или две Мэйзи печально улыбнулась.

- Должна вам сказать, дорогой, вы правы. Стоит мне только подумать об этом… - Улыбка медленно перешла в хихиканье. - Еще джина?

Небольшие извержения продолжались весь вечер, и за джином, и за обедом, но раскаченный докрасна кратер постепенно остывал до обычной температуры.

- Вас вроде бы не удивили, дорогой, мои слова, что полиция думает, будто я сама устроила поджог. - Она искоса смотрела на меня поверх чашки с кофе, глаза сердитые, испытующие.

- Не удивило. - Я помолчал. - Понимаете, почти то же самое случилось с моим кузеном. Слишком много общего в ваших бедах. Мне бы очень хотелось, чтобы вы встретились с ним, если вы поедете, а он согласится нас принять.

- Но почему, дорогой?

Я рассказал ей, что произошло с Дональдом, и обида, которую она чувствовала за себя, вспыхнула с новой силой за Дональда.

- Как ужасно, вы, наверно, считаете меня страшной эгоисткой после всех страданий, которые перенес этот бедный человек.

- Я вовсе не думаю, что вы эгоистка. По правде сказать, я думаю, что вы великолепный компаньон.

Она казалась очень довольной, в ней даже появилось сходство с котенком, и я живо представил, какой она бывала с Арчи.

- Понимаете, дорогой, есть еще одно, - смущенно проговорила она, - после всех сегодняшних разговоров и всего, что было сказано, не думаю, что мне бы хотелось иметь картину, которую вы делаете. Не хочу вспоминать, как выглядит дом сейчас, буду помнить его таким, каким он был. Если я вам дам только пятьдесят фунтов, вы не будете возражать?

Глава 5

На «Ягуаре» Мэйзи, по очереди сидя за рулем, мы поехали в Шропшир. По телефону Дональд без энтузиазма воспринял мое предложение заехать к нему, но был слишком апатичен, чтобы придумать возражения. Когда он открыл дверь, меня до шока поразил его вид.

Всего две недели назад я уехал от него в Йоркшир. За это время он похудел по меньшей мере на четырнадцать фунтов и постарел еще лет на десять. Кожа на лице посинела и сморщилась, кости торчали острыми углами, и даже волосы запестрели сединой.

Призрак прежнего Дональда явно пересиливал себя, чтобы сохранить приличие, принимая нас.

- Проходите, - пригласил он. - Я сейчас сижу в столовой. Надеюсь, вы немного выпьете.

- Это было бы замечательно, дорогой, - согласилась Мэйзи.

Он окинул ее равнодушным взглядом и увидел то же, что и я, когда встретил Мэйзи первый раз. Крупная добродушная леди с крашеными волосами и в дорогой одежде, ее туалеты балансировали на грани между вульгарностью и элегантностью, но всегда склонялись в более безопасную сторону.

Он помахал мне рукой, чтобы я приготовил выпить, словно ему это было бы не по силам, и предложил Мэйзи сесть. В столовой сейчас стояла совершенно другая мебель: все плетеные кресла из солярия и несколько маленьких столиков из спален, кроме того, появился большой ковер. Мы сели за маленький столик довольно тесной группой, потому что я собирался задавать вопросы и записывать их ответы. Мой кузен без интереса смотрел на блокнот и ручку, которые я достал.

- Дон, - сказал я, - пожалуйста, выслушай одну историю.

- Хорошо.

Мэйзи на этот раз ухитрилась рассказать ее очень быстро. Когда она подошла к моменту покупки Маннингса в Австралии, голова Дональда поднялась на несколько дюймов, и он перевел взгляд с нее на меня с первым проблеском внимания. Она замолчала, и наступила тишина.

- Итак, - наконец заговорил я, - вы оба ездили в Австралию, оба купили картины Маннингса, и вскоре после возвращения в Англию ваши дома были ограблены.