В начале пути

Ваня вернулся в класс. Учитель иронически назвал его Дон Жуаном, чем скорее польстил самолюбие Вани, прежде всего потому, что это было имя из произведения, знакомого ему, но не знакомого одноклассникам.

После уроков Ваня возвращался со школы вместе с двумя своими одноклассниками из соседнего села Старая Махновка. Дорога, заполненная рыхлым снегом, шла через луг. На полпути между Новой Махновкой и Старой Махновкой их догнали два семиклассника – Виктор Бондаренко и Степан Калюжный, который был у Виктора на побегушках, шакалил. Поравнявшись, Бондаренко, криво улыбнувшись в сторону Вани, толкнул его плечом.

– Ну что, жених-неудачник, от ворот поворот? Не вздумай больше к этой девочке подходить! – с угрозой в голосе сквозь зубы промолвил он.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать? – ответил Ваня.

– Ты только посмотри на эту козявку, она еще и разговаривает!

Калюжный угодливо хохотнул, как бы одобряя сказанное Бондаренко.

– А ты чего, холуй, радуешься? – сказал Ваня в ответ Калюжному.

– Витя, ты слышал, как он меня назвал?

– Погоди, сейчас я его тресну по башке, чтобы знал, как языком болтать. Пацан, фильтруй базар, пока живой.

– Ой, как страшно! Попробуй тресни!

Бондаренко неожиданно ударил Ваню по лицу. От удара он свалился в снег. Быстро поднявшись, Ваня тоже ударил обидчика в лицо. Тот не ожидал такой прыти и некоторое время стоял в растерянности. Но скоро оправился и снова ударил Ваню… Началась ребячья драка… Конечно, силы были неравными. Вскоре у Вани из носа потекла кровь, и в потасовку вмешались его одноклассники, прекратив драку. Бондаренко и Калюжный ушли, ругаясь и угрожая.

Ребята вытерли снегом Ване лицо, собрали рассыпавшиеся тетради и книги…

– Молодец, Ваня, что дал сдачи!.. – сказал Вова Власюк, один из одноклассников. – А за что он на тебя напал? О каком-то женихе говорил, девочке?..

– Ерунда все это, – ответил Ваня, – просто ему захотелось подраться. О драке никому не говорите.

Придя домой, Ваня старался не показывать лица маме. Но как он не отворачивался, мама все равно заметила изменения и в одежде, и в лице Вани.

– Что случилось, Ваня? – спросила она. – У тебя куртка мокрая и на лице ссадины? Подрался с кем-нибудь?

– Ничего не случилось. Поскользнулся и упал, ударился лицом…

– Странно ты упал, синяк будет не на носу, а под глазом.

– Там лунка была. Вот и уцелел нос, а досталось глазу, – пытался успокоить маму Ваня.

Но Аня выдала брата, рассказав маме, что Ваня дрался из-за девочки из ее класса.

Мама покачала головой и только промолвила:

– Что-то рано он начал драться за девочек.

Ваня не стал ужинать. Быстро сделал уроки и лег в постель. В голове кружилась тысяча мыслей о прошедшем дне. Он понимал, что его предали. И это его обижало больше, чем драка с Бондаренко. Он не понимал, что он сделал плохого. «Ну, зачем она отдала записку учителю, – думал он. – Если ей она не понравилась, взяла бы и просто разорвала бы… Да и сам я сглупил. Ведь можно было передать записку и после уроков… Теперь этот “Дон Жуан” надолго приклеится ко мне… Оказывается, внешняя красота не всегда соответствует поступкам… Наверное, Аурика никогда бы так не поступила… И директор, Илья Иванович… скомпрометировал юную особу…»

С этими мыслями он незаметно уснул.

Случившееся никакого продолжения не имело. Как это часто бывает у детей, все быстро забылось, занимая себя другими делами и проблемами. Единственное, что с удивлением открыл для себя Ваня, что существует какая-то невидимая грань различий в отношениях к нему и к дочери директора совхоза. Но вскоре и это забылось. Учеба ему по-прежнему давалась легко, он много читал, в свободное время помогал батьку в саду и винограднике, маме в огороде.

Вино первого урожая созрело к Новому году, и батько, как и обещал, всем соседям, кто принимал участие в уборке винограда, отнес по ведру вина. Ваня тоже попробовал вино. Оно ему не очень понравилось, но все же было более вкусным, чем вода из колодца, которую холодной еще можно было пить, но, подогревшись, она становилась горькой. Кроме того, вода была сильно минерализована и совершенно не годилась, например, для мытья волос. Волосы после мытья превращались в какую-то слипшуюся массу, не поддающуюся расчесыванию. Поэтому мама для мытья головы собирала дождевую воду и хранила ее в специальной бочке в погребе.

По весне, когда стало тепло, к ним иногда стал заходить после работы дядя Митя. Он садился за стол во дворе дома, заказывал литр вина и, потягивая его из стакана, думал о чем-то своем, перекидываясь словами с мамой или батьком. Прежде чем выпить вино, дядя Митя крестил стакан сверху со словами: «Исчезни нечистый дух, останься один хмелечек!» – и только после этого делал несколько глотков.

Ваня любил посидеть рядом с дядей Митей. Почти всегда он обязательно что-то интересное рассказывал из жизни села или своих похождений в Одессе. Иногда его рассказ был настолько смешным, что Ваня падал на землю и буквально валялся в пыли, хохоча и держась руками за живот.

Вот и сегодня, когда Ваня сел напротив дяди Мити, он, отхлебнув очередную порцию вина, обратился к Ване: