В начале пути

Отметили Ваню и в школе. Вышел специальный выпуск стенной газеты «За знания», в которой была помещена заметка о его успехе на смотре.

В один из апрельских дней Ваня сидел во дворе за столом и читал. Солнце клонилось к закату. Во двор своей неторопливой походкой вошел дядя Митя.

– Привет, Ваня! – поздоровался он. – Что читаешь?

– «Молодую гвардию» Фадеева. Очень интересная книга. Какие были смелые ребята!

– Да, народ у нас героический… Мама дома? Позови ее, пусть вынесет литр вина. Что-то устал я сегодня…

Ваня сбегал в дом и передал просьбу дяди Мити. Когда бутылка с вином оказалась на столе, дядя Митя сразу оживился, и в глазах его заиграли искорки присущего ему юмора.

– Ну что, Ваня, начнем трудовую жизнь буржуа? – сказа дядя Митя, наливая вино в стакан.

Он перекрестил стакан и сделал несколько глотков. Ване захотелось расспросить его про Одессу, о Черном море…

– Дядя Митя, а какая она, Одесса, море?.. Вы ведь там жили, видели и море…

Дядя Митя сделал еще несколько глотков вина…

– Что тебе, пацан, сказать за Одессу, за этот прекрасный город, стоящий на берегу красивейшего моря… К Одессе нельзя относиться равнодушно. За Одессу можно выразить стихами и песней. Поэтому столько песен о ней сложено! Кто не знает «Ты одессит, Мишка…», «Шаланды, полные кефали…», «У Черного моря…»… Их тысячи. Разных – официальных и неофициальных.

Дядя Митя еще отпил вина, глаза его загорелись каким-то особым огоньком, и он продолжил:

– Я многие из них услышал еще в детстве. Дядя Боря, моряк из соседнего дома, выходил с гитарой, садился на скамейку во дворе и начинал петь:

На флот попал я добровольцем,
И от роду я не был комсомольцем…
Был я послан от народа,
Прослужил четыре года.
Мы выходим в море, как пираты —
Якоря и паруса порваты.
Не смотрите, шо мы босы, —
Мы с «Товарища» матросы,
Нас Одесса-мама родила!..
Но, граждане, одно мине обидно,
Плывешь, плывешь,
А берега не видно…

Возле дяди Бори собиралась вся пацанва с близлежащих дворов. И он, ободренный их вниманием, пел еще громче.

Жила на Молдаванке Феня-Зуб
И не имела никаких подруг.
Вместе с братом проживала
И на пару с ним гуляла —
Перед нами честная была.
Раз на Разумовской вечер был,
Кто-то туда Феню пригласил.
Из-за этой самой Фени
Всем испортил настроенье —
Гости разошлися по домам…

Почти без передыха дядя Боря переходил от одной песни к другой.

…А я косой и пьяный,
Лежу под фортепьяно
И песенку любимую пою:
«А вы меня не троньте —
Моя жена на фронте,
А я являюсь фронтовичкин муж…»

Дядя Боря пел до тех пор, пока возле него не появлялась женщина, увешенная корзинами и авоськами. Это была его жена. Только после ее окриков дядя Боря нехотя уходил домой. Потом, в течение нескольких лет, мы сами пели эти песни.

Дядя Митя на какое-то время задумался и замолчал, очевидно, переживая когда-то увиденное и услышанное.

Сделав несколько очередных глотков вина, он посмотрел на Ваню, который слушал его рассказ, открыв рот.

– Эх, Ваня! – продолжал дядя Митя, – Одесса – это и есть сама песня. В ней вся ее история отражена, случившиеся события. Вот, например:

На Дерибасовской открылася холера,
Ее споймала одна б… от кавалера.
Пусть бога нет, но бог накажет эту бабу,
Что в подворотне отдалась она арабу.
И вот от этой неразборчивости женской,
Холера прет уже по всей Преображенской.
Заговорили о холерном эмбрионе
На Мясоедовской, в порту, на Ланжероне…

Или вот эта:

…Перестал молиться раввин богу,
И перестал ходить он в синагогу.
И сбрил он бороду, усы, и стал он франтом,
Теперь он числится одесским коммерсантом…

– Ваня, за Одессу все не расскажешь! Ее надо видеть, слышать, дышать, там надо родиться!.. Там живут замечательные люди.

Какие люди из Одессы в люди вышли!
Возьми любого: и богат, и знаменит.
Но, между прочим, всех высоких званий выше
Нам наше звание простое – одессит…