В начале пути

– И тебе поздорову, Акинфий Никитич, – продолжая изучать стоящего перед ним пятидесятилетнего мужчину, ответил Петр.

Видел он его до этого лишь однажды. Но во время вручения ему грамоты на сходе промышленников особо рассмотреть Демидова не получилось. Теперь-то никто не помешает, и регламента нет никакого.

Внимательный взгляд императора гость выдержал спокойно, пусть его изучает, от него не убудет. Он и сам поступал подобным образом при первой встрече. Не сказать, что Демидову не понравилось, как его встретил государь. Наоборот, подобный интерес еще больше обнадежил заводчика. Так изучают человека, только когда имеют на него серьезные виды. Во всяком случае, он поступал именно так.

– Акинфий Никитич, мне ведомо, что ты и твой покойный батюшка по праву были в чести у моего деда. То право ты не растерял, трудами своими на благо отечества известен, а потому дозволяю обращаться к себе по-простому.

– Благодарю, государь.

О как! И этот легко перешел на «ты», словно это само собой разумеющееся. Н-да-а, все же это отличительная черта всех приближенных деда. С другой стороны, все они имеют немалые заслуги перед отечеством. Взять тех же Долгоруковых. Будь они бездарями, так дед не поднял бы их. Мало ли князей, что по вотчинам сидят в забвении. Иное дело то, что они учудили после.

– Как дела в твоих заводах, Акинфий Никитич?

– Слава богу, Петр Алексеевич. Куем потихоньку славу российскую. Ранее в Европе был ведом «Старый соболь», теперь же понесем герб императорский, всем на обозрение и зависть. Дозволь, государь, преподнести тебе дар от оружейников уральских, дабы удостоверился ты в том, что похвалы в наш адрес не пустые слова.

Демидов поднял перед собой футляр красного дерева, покрытый лаком, и откинул крышку. Молодой император с любопытством заглянул вовнутрь.

Ох, красота-то какая! Золота и серебра совсем немного, но орнамент великолепен. При всем великолепии отделки в первую очередь в глаза бросались хищные обводы. Едва взглянешь и сразу понимаешь: не для бравады и любования изготовлены, а для боя.

В футляре, отделанном изнутри черным бархатом, лежали два необычных двуствольных пистоля, с вертикально расположенными стволами и сравнительно небольших размеров. Вот только непонятно, как из них стрелять? При первом рассмотрении не видно ни курка, ни кресала, ни затравочной полки, как и самого кремня.

Петр взял пистоль в руки. Ничего так, лежит очень удобно. Одно из двух – либо под женскую руку делался, либо как раз под императора-подростка. Довольно легок, и в то же время, вскинув оружие, Петр почувствовал, что прицел держится уверенно, рука не дрожит. Отлично сбалансирован. А вот и целик с мушкой в наличии, что в значительной степени упрощает прицеливание.

Детально осмотрев оружие, Петр понял, что пистоль оснащен колесцовым замком. Причем взвод пружины производится не через торчащий наружу конец оси колеса, а через квадратное отверстие, куда вставлялся ключ. Кремень прятался внутри механизма, прижимаемый пружиной к колесу. Полка также спрятана, под откидной крышкой. Воспламенение заряда происходит не сбоку, а с казенной части. Подобным же образом устроено и со вторым стволом, разве только смещено ниже, а подсыпка пороха на полку производится через боковую дверцу.

Ничто не торчит и не выпирает. Такое оружие удобно носить даже под одеждой, а потом без помех извлечь, ни за что не цепляясь. Стволы тоже удивили. С одной стороны, очень маленький калибр, даже чуть меньше, чем на его пистолях. С другой – видны нарезы внутри. Получается, что, несмотря на свои малые размеры, оружие не уступит другим образцам ни по дальности, ни по точности. А может, даже и превзойдет их.

Правда, имеются у него и недостатки. Весьма серьезные, надо сказать, недостатки. Очень медленное заряжание, а как следствие – низкая скорострельность, раза в три, а то и в четыре, в сравнении с образцами, принятыми ныне. Сложный и капризный механизм, требующий определенных навыков и бережного обращения.

Расстроился ли Петр, осознав это? А вот ничуть! Ему это оружие не для баталий, а скорее для души. Ну, может, еще когда пригодится, припомнив того медведя, поправил сам себя юноша. Но, с другой стороны, если потребность возникнет, то для недруга скрытно носимое оружие будет самой настоящей неожиданностью.

Ушаков докладывал, что если в России против императора пока никто не умышлял, того же сказать об иных державах никак нельзя. Помнится, на деда было совершено около трех десятков покушений. Конечно, глупо сравнивать себя с ним, но всем мил не будешь, а потому могут решить разрубить узелок вот таким нехитрым образом.

Дальнейший осмотр содержимого футляра выявил наличие шомпола, ключа для взведения замка, отвертки, пулелейки, пороховницы, трех коробочек – с запасными кремнями, пружинами и с парой десятков отлитых пуль. Словом, там находилось все потребное для содержания оружия в исправном состоянии.