В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905)

Снаряды этих огромных японских пушек весили почти 250 килограммов. Одно из первых попаданий пришлось на мукомольный завод, что привело к страшному пожару. Пострадал дом генерала Стесселя, благо уже готов был подземный бункер, куда он скрылся со своим штабом. Горожане начали строить бомбоубежища, они обустраивали подвалы. Журналист Ножин вспоминает «условия осажденной крепости — утомление, постоянная неясность, отсутствие уверенности, и постоянное, неискоренимое чувство опасности начали сказываться на защитниках. У молодых людей отказывали нервы, и началась серия самоубийств». Крупные российские корабли старались уйти в самую отдаленную от японцев точку, в то время как менее крупные суда отправлялись днем в открытое море. Девять попаданий пришлось на эскадренный броненосец «Пересвет» только в один день; большие травмы были нанесены судну–госпиталю «Монголия», которое возвратилось после битвы в Желтом море. На эскадренном броненосце «Полтава» начался пожар.

И все же Порт — Артур держался к вящему недоумению тех в Японии, кто приготовился к триумфальным торжествам уже в июле. В магазинах продавали праздничные бумажные фонари, в школах готовились отметить триумф. Но время шло, и возбужденное ожидание ослабевало, превращаясь в свою противоположность. Императору пришлось издать специальный эдикт, в котором содержалась просьба к населению сохранять терпение и работать упорнее ради победы, а не тратить эмоциональную энергию попусту. Это не успокоило патриотически настроенных газетчиков, которые требовали скорейшего взятия русской крепости, подчеркивая необходимость посылки дополнительных войск. Им было обещано генеральное наступление в ближайшем будущем с тем, чтобы триумф в Порт — Артуре явил собой подарок к дню рождения императора — 3 ноября.

За стенами Порт — Артура японцы строили синтоистские храмы, используя военные тенты и яркие покрывала. Сооружали импровизированные алтари, заранее славя бессмертные души тех, кому выпадет пасть в предстоящей битве. Но пока японские маневры, как и обращение к богам и душам предков, не давали результатов. В последнюю неделю мая атаки на форты, являвшие собой часть великой китайской стены, не дали особых результатов. Бамбуковыми лестницами покрывали японцы вырытые русскими предпольные ямы, но последние 50 метров оказывались кровавой дорогой в никуда. И огонь обороняющихся становился решающим фактором, который не могла преодолеть даже фантастическая японская ярость. Так битва за форт Чикуан (самый южный форт Китайской стены) продолжалась пять кровавых дней. 20 октября японцы неимоверными усилиями взобрались на парапет. Но далее им не удался ни один шаг. Их тела лежали здесь очень долго, пока всех не погреб под собой внутренний взрыв форта.

Рядом с Чикуаном располагалась небольшая огневая точка (ее звали точкой «П»). Генерал Ичинобе, командир 6‑й бригады, лично повел солдат на «П», открывающей дорогу к казематам Чикуана. Громовое «банзай» гремело над фортом; японцы пробивались вперед при помощи штыков, приемов джиу–джитсу, ногтей и зубов. Напрасно, остервенение русских было не меньшим, они сражались, позабыв о себе. И все же азиатская ярость превзошла мученическое самоотвержение, «П» оказался в японских руках, которые назвали его «форт Ичинобе». Общий итог к императорскому дню рождения особенно не воодушевлял подданных именинника. Они смогли взять только часть форта Эрлунг — одного из трех атакуемых фортов. Были захвачены также три «временных» укрепления. При этом японские потери за шесть дней атак достигли 4800 человек.

Ожесточение было таково, что стороны не могли договориться хотя бы о коротком и временном перемирии ради захоронения своих покойников. Ночью обе стороны пытались затащить в свои ряды раненых, страдающих на поле боя. Летом это хоть как–то удавалось. Но осенью огонь по группам спасения был безжалостен. Максимум, что удавалось — это бросить раненому фляжку воды или кусок хлеба. Война потеряла рыцарственные черты, она стала яростным взаимоистреблением.

Если японцы хотели взять Порт — Артур к дню рождения императора Мэйдзи, то русские праздновали десятилетие восшествия императора Николая Второго на трон. Невеселое это было торжество. В городе разразилась эпидемия, и в госпитале умирало в среднем десять человек за день. Снаряды методично падали на безмолвные остовы русских кораблей. Прошел парад, подняли тост за здоровье императора. К месту или не к месту, но генерал Стессель объявил, что Порт — Артур будет его могилой.