В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет

Недавно о водолазах написал книгу водолаз К. Золотовский.[182] В этой книге водолазы выведены не подводными бродягами и кладоискателями, а подводными мастерами.

Вот что пишут об этой книге ребята: «Когда я взял книгу в руки, то с первого же взгляда мне показалось, что книга будет рассказывать о каких-то фантастических похождениях водолазов. Но, прочитав несколько страниц, я разочаровался. Я понял, что в ней описывается жизнь тех водолазов, которых я встречал часто на Фонтанке. „Ну, чего здесь интересного?“ — подумал я. Но меня заинтересовала простота изложения в книге. (Я стал читать и, к своему удивлению, не мог оторваться. Странно, никогда я не думал, что водолазы играют такую роль в строительстве социализма! В этой книге я не нашел недостатков».

Книга, в которой читатель не находит недостатков, — вряд ли скучная книга. Ведь от скуки и самый кроткий читатель становится придирчивым и видит в книге тысячи недостатков: и язык ему нехорош, и герои как-то несимпатичны, и психология не вполне понятна.

В «Подводных мастерах», как видите, все оказалось на месте. Очевидно, книга заставила читателя в конце концов забыть пристрастие к лжеромантическим водолазам, увлекла его какой-то новой романтикой.

Это потому, что «подводный мастер» — каждый день подвергает свою жизнь опасности — и не ради жемчужин индийской принцессы. Спускаться на многосаженную глубину ему приходится для того, чтобы прорыть тоннель под затонувшим миноносцем, осмотреть заросший губками и водорослями ледокол на дне Полярного моря.

А насколько причудливее и богаче морское дно, по которому тянет кабель озабоченный и серьезный водолаз, чем отвлеченные таинственные глубины «Мира приключений»!

И все же отдельные очерки и рассказы о железнодорожниках, водолазах, летчиках еще не решают задачи, стоящей перед нами. Нам надо создать повести и романы, полные событий и приключений, но связанные с реальностью и показывающие беспредельные возможности человеческой мысли и труда.

7. Путешественники, звери, герои

Я взял для примера всего несколько книжек — Гайдара, Пантелеева, Паустовского, Лоскутова, Ильина, Григорьева, Золотовского.

Жаль, что время не позволяет мне рассказать подробно и о других книжках, не менее принципиальных и достойных внимания.

Следовало бы хоть вкратце остановиться на нашей географической книге книге о путешествиях.

В анкетах читателей-детей чаще всего упоминаются два литературных жанра: «приключения» и «путешествия».

«Приключения» на языке ребят далеко не всегда означают авантюру. Чаще всего — это события, эпизоды, факты.

Требуя «приключений», читатели настаивают на сюжетной книге, а иногда даже на целой серии сюжетных книг с общими героями.

К путешествиям они предъявляют точно такие же требования. В своих письмах к Горькому ребята говорят о целых библиотечках путешествий. В одних письмах такие библиотечки охватывают мореплавателей эпохи великих открытий, в других — все путешествия на полюс, в третьих — экспедиции советских ученых.

И все эти книги должны, по мнению ребят, быть либо героическими романами, вроде «Капитана Гаттераса»,[183] либо подлинными дневниками путешественников.

По совести говоря, это вполне законное требование, исходящее из правильного понимания задач литературы. Либо документ, либо свободный роман. Географическую компиляцию, за неимением лучшего, наш читатель тоже, конечно, примет, но без особой радости.

Ведь обычная компилятивная книжка, чаще всего состряпанная из сведений, которые можно найти в энциклопедическом словаре, из случайных цитат, взятых из записок путешественников с придачей бутафорских псевдобеллетристических подробностей, — всегда выдает свое суррогатное происхождение, отдает маргарином.

После такой книжки не захочешь сделаться исследователем полярных стран и непроходимых горных ущелий.

Географические повести не должны фабриковаться с помощью ножниц и клея.

Разве мало у нас замечательных воспоминаний о путешествиях разных времен — от старинных «хождений» в чужие земли до кругосветных перелетов? Надо научиться находить их и обрабатывать так, чтобы они становились увлекательными и понятными, не теряя ничего в своей подлинности. А разве нельзя использовать дневники, доклады, записки наших советских ученых, моряков и летчиков, возвращающихся чуть ли не каждый день из самых смелых и ответственных экспедиций?

Если из ста участников экспедиций найдется хотя бы один, умеющий свободно и живо записывать свои наблюдения, а из ста литераторов тоже окажется один, способный дать нам эпопею арктического или каракумского похода, — у наших ребят скоро будет своя географическая библиотека настоящего художественного качества и документальной точности.

К сожалению, наши путешественники редко печатают путевые записки, ограничиваясь только докладами и статьями. А писатели хоть и начали у нас путешествовать, но уехали пока не слишком далеко, не дальше путевого очерка.