В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет

Мы не чувствуем самого жанра эпопеи и в лучшем случае создаем только отдельные героические эпизоды. Нам нужно создать повесть, которая не только рассказывает о героях, но и воспитывает героев. А это может сделать только правдивая и в то же время поэтическая книга. Каким же образом она создается?

Для этого нет никаких рецептов, но одно можно сказать с уверенностью: надо быть ближе к жизни сегодняшнего дня, надо пристально ее изучать и вместе с тем ни на минуту не забывать о той многовековой культуре, которая стоит у нас за плечами. Эта культура помогает писателю видеть, чувствовать и оценивать явления окружающей жизни. Для того, чтобы написать настоящую повесть, надо знать и любить искусство повести. Иначе книга не найдет своего читателя, письмо будет без адреса.

Особенно важно помнить это сейчас, когда перед писателем столько новых и смелых тем, когда материалом ему служат великие события.

Вот передо мною выступал поэт Квитко. У него есть счастливое свойство: он просто говорит и просто пишет. Эта простота объясняется верным ощущением настоящей большой поэзии. Свежо и непосредственно чувствовать умеют в вашей стране многие, но свежо и непосредственно писать умеет только поэт, владеющий общей культурой и культурой, своего мастерства. Квитко таков. Его стихи одинаково ясны и прочувствованны и тогда, когда он пишет «Письмо Ворошилову», и тогда, когда он рассказывает о жуке, которого унесла дождевая вода. Он находит к самым ответственным темам ту дорогу, по которой идет к ним и ребенок.

Это очень важно для детского писателя. Он всегда должен чувствовать ребенка своим спутником. Он должен гордиться своим правом показать ребенку в первый раз город или целую страну, звезды, леса, людей и зверей.

Вспомните, какое удовольствие бродить с ребенком по Зоосаду, или путешествовать с ним по Волге, или осматривать какой-нибудь новый завод.

Вы снова чувствуете себя тогда десятилетним мальчиком и замечаете то, чего не замечают многие взрослые.

Но не думайте, что путешествовать вместе с ребенком легко. Бывает иной раз так: писатель совершает свои экскурсии и не замечает, что ребенка давно уже нет возле него. Юный спутник вырвал свою руку из руки экскурсовода и ушел по своим делам.

Ребенок легко и с готовностью отзывается на всякое предложение взрослого товарища. Он рад вместе с ним я развлекаться, и дело делать. Но нужно, чтобы развлечение было развлечением, а дело — делом.

Возьмем, например, книги о моделях. Эти книги должны быть деловымн, практичными, точными книгами. Ребенок с трудом осуществляет программу, которую предписывает ему автор. Нелегко добыть нужные материалы, добыть инструменты и научиться владеть ими. Подумайте же, какое это преступление обмануть маленького мастера! А ведь у нас это иной раз случается.

Точность, строгость, добросовестность, умение ставить перед собой литературную и техническую задачу — все это тоже невозможно без настоящей культуры. Другими словами, даже для того, чтобы написать самую скромную прикладную детскую книгу, надо быть серьезным специалистом и культурным мастером, надо чувствовать жанр, в котором работаешь.

Иногда бывает, что повесть о деятелях науки перегружают техникой науки. В одной книге эта техника науки необходима, а другой она не нужна. Не надо превращать легковой автомобиль в грузовик, а грузовик в легковую машину. У каждого жанра своя задача. У нас об этом часто забывают. Забывают, для кого пишут, для чего и о чем. И вот повесть превращается в бессистемный учебник, а учебник — в сомнительную повесть.

Не следует думать, что отчетливость жанра, поэтическая законченность являются требованиями, которые относятся только к большим произведениям искусства.

Даже школьники знают, что пословицы, поговорки, скороговорки, загадки это тоже произведения искусства. А вот веселые странички в журналах, подписи под картинками, шутливые двустишия и четверостишия до сих пор существуют как бы вне законов искусства. Их чаще всего стряпают между прочим, любительски, развязно и небрежно. И тогда шутка превращается в зубоскальство, карикатура перестает быть рисунком.

Я видел недавно итальянские и немецкие журналы для детей развлекательные еженедельники. В них, на первый взгляд, почти не было никакой политики. Но каждому видно, что и карикатуры, и рисунки с подписями, и стишки, и анекдоты — все это рассчитано на то, чтобы воспитать из читателей плоских, бездушных и самодовольных людей — фашистских лейтенантов.

Нам очень нужен юмор, нужен анекдот, веселая шутка, смешная песенка. Но мы знаем и помним, что это не безродные жанры литературы. Считалка, присказка, прибаутка состоят в родстве с большой литературой, и, если они сохраняют связь с искусством, они имеют право на жизнь. Иначе их никто не запомнит, не заметит, не почувствует. Мало того, вне связи с искусством они попросту превращаются в пошлость.

Самые коротенькие стихи или маленькие рассказы для дошкольников должны быть так же законченны, как большая повесть, как большой роман, как норма.