В надежных объятиях Смерти

— Угу, — ответил эльф, даже не взглянув на меня и устремив свой взгляд на выход из палатки.

— Ты идешь?

— Угу.

«Бесит!»

— Ну и отлично! — я резко встала, чтобы уйти отсюда, но у меня закружилась голова, отчего повяло в сторону.

Крепкие руки схватили меня за талию и посадили обратно на раскладушку.

— Тебе нужно поесть и отдохнуть, все же много энергии потратила, — уже обеспокоенным голосом проговорил Нори, прижимая меня к себе.

Я уткнулась ему в грудь, вдыхая аромат яблок.

«Так вот откуда этот запах! Мне не приснилось тогда, и это говорит о том, что он был в моей комнате! Но зачем?»

Забывшись, я потерлась щекой об его куртку. Он нежно обнимал меня, поглаживая спину. Эта ласка была обычной, не вызывающей волну мурашек или жара. Так обнимают родители, утешая своего ребенка.

— Прости, — взглянула ему в глаза. — Я просто хочу понять, почему ты такой.

— Какой? — он улыбнулся, отчего я чуть помедлила с ответом.

— Ходишь все время хмурым, и такое чувство, что это из-за меня.

— В частности из-за тебя, — услышав это, удивилась. — Я ведь тебя уже видел, до этого всего. — он это сказал тихо, смотря в сторону. — Ты ехала с нортом в телеге и так забавно и с интересом рассматривала нас. А сейчас ты тут, да еще и магом смерти оказалась.

Лимит удивления был исчерпан так, что пришлось отстраниться еще больше и повнимательней рассмотреть Нори. Тех эльфов я помнила хорошо, но среди них его не было.

— Я тебя не помню, а твоя внешность сразу заметна.

— А если я выглядел по-другому? — в его глазах появились смешинки, при этом голос продолжал холодить.

После его слов я задумалась еще раз, прокручивая воспоминания. У всех эльфов одежды были разные и среди них был эльф в сером, с мечами на спине. Но мое внимание тогда больше привлек эльф в зеленом, с луком и стрелами, который сильнее всех походил на Леголаса. У всех эльфов были длинные золотые волосы.

— Ты обрезал волосы?

Нори усмехнулся и, выпустив меня из объятий, встал и отошел к своему спальному месту.

— Не совсем. Во время похода, в котором повстречали тебя, мы преследовали вора. Он посмел украсть реликвию рода, которая была гарантом мира между несколькими домами. Во время схватки я и лишился их. Вор оказался хорошим магом огня. Устроив пожар, он загнал нас в ловушку. Магией воды никто не обладал, а магия земли была бесполезной. Нам удалось убить мага и забрать реликвию, но я лишился волос, укрывая товарища от бушующего огня. — я сидела и слушала Минориэля. Он впервые так много говорил, и чем дольше, тем его голос оттаивал. — Сейчас они уже отрасли, а до этого еще короче были. Но мне даже было интересно походить с такими. — на его губах опять появилась улыбка, вспомнив какой-то случай.

— Ты же принц, да? — тихо поинтересовалась я, боясь спугнуть настрой эльфа. Он взглянул на меня, и в его глазах на миг отразилась боль.

— Да, Зар поведал? — его голос принял обратно холод.

«Все-таки спугнула».

— Угу.

На выходе послышались голоса, и через несколько секунд в палатку зашел вышеупомянутый дракон.

— Не королевская еда, но все же, — на подносе у него стояло три миски с бульоном и три куска хлеба.

Еда и впрямь скудная, но желудок требовал в него что-нибудь закинуть, после сильной внеплановой разрядки, так что и этому я была рада. Ели молча, каждый думая о своем. Горячая похлебка разморила меня совсем и, попив предложенную Заром воду из фляги, завалилась на кровать и в тот час же уснула. Было такое ощущение, что таскала на себе целый день мешки с мукой, мышцы тянуло и все тело отказывалось совершать какие-либо движения.

«И пусть весь мир подождет, я не в состоянии его сейчас спасать».

Проспала я до самого вечера, а проснулась оттого, что в нос ударил вкусный аромат жареного мяса.

«Шашлык?»

Глаза распахнулись сразу же, а желудок пожаловался, что его хозяйка плохо следит за питанием, и жареное мясо сейчас бы было очень даже кстати. Проглотив образовавшуюся слюну, сонным взглядом обвела палатку. Я оказалась в ней одна, а на улице уже были поздние сумерки. Снаружи доносился смех, песни и громкие голоса, это говорило о том, что веселье уже началось, а меня никто не стал будить, бросив тут одну, а ведь говорили, что должны быть рядом. Стало обидно и одиноко. Я уже привыкла к своим нянькам, поэтому сейчас казалось, что здесь никому не нужна, только как игрушка или хуже того — пушечное мясо, которое если погибнет, никто об этом сожалеть не будет.

Просидела я долго, а в палатку никто так и не зашел и, плюнув на все, накинула мантию и вышла наружу, все равно надо было справить нужду и покормить, наконец, очень громкий мой желудок. Слабость прошла и чувствовала себя хорошо, только настроение застряло на отметке «Жизнь — говно, и все мы рано или поздно умрем».

«Ох, опять эта депрессия».