В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)

Уже все собрались обедать, когда дали команду вылетать. Вылетели парой и мы с Раей. Ничего больше для меня не существовало - ни земли, ни неба. Кроме этого зеленого "хвоста ", я ничего не видела. Не отстать ни на секунду! Вверх-вниз, глубокие виражи, перевороты, боевые развороты. Меня го с огромной силой вдавливает в сиденье, то отрывает от него, и голова моя упирается в фонарь кабины. Я не отрываю взгляда от Раиного самолета и точно повторяю все его маневры. Наконец самолет выравнивается. С радостью и облегчением выполняю команду "идти домой".

На аэродроме приземляемся крыло в крыло. Разбор полета гут же у самолетов. Впечатлений много. Все наперебой рассказывают, какие крылья и кресты у противника, как они зашли в атаку, сколько времени длился бой.

Я удивлена и растерянно спрашиваю:

- А что, разве действительно были немцы?

Раздается дружный хохот. Лучше было бы мне молчать - тогда никто не узнал бы, что я ничего не видела, кроме "хвоста" своего ведущего.

Рая не смеется, она подходит, обнимает меня и говорит:

- Ничего тут смешного нет, и вы не сразу асами стали. Будет она и противника видеть, зато меня ни на секунду не потеряла!

Да, на всю жизнь мне запомнился суровый наказ Раи. Научилась сама, потом учила других никогда не терять ведущего в бою. Сколько раз это спасало меня от смерти! И сколько печальных примеров видела я, когда молодые летчики не придерживались этого строгого правила!.. Как необходима и справедлива была суровость Раи.

Февраль 1943 года. Наш полк получил боевую задачу: прикрывать от бомбардировочных налетов противника железнодорожные узлы Воронеж, Отрожки, Лиски, Касторное и мосты через реки Дон и Воронеж.

Трудное это было время. Вылетать по тревоге приходилось по нескольку раз в день; каждую ночь фашистские бомбардировщики рвались к станции и мостам. Не подпустить ни одного бомбардировщика и разведчика к охраняемым объектам! Рая с присущей ей энергией, заражающей всех, не давала никому ни унывать, ни уставать. Я никогда не видела ее спящей. Ложусь - она все еще на аэродроме, просыпаюсь - ее уже нет.

- Рая, когда же ты спишь? - не раз спрашивала я ее.

- А я дремлю, как появится свободная минутка. Но этих "свободных минут" было мало.

Как-то начальник полевых авиамастерских, мой товарищ по учебе в Военно-воздушной академии, обратился ко мне с просьбой облетать самолеты-истребители после капитального ремонта. Я охотно согласилась, хотя и без этого валилась с ног от усталости.

- Ты где это пропадаешь? - спросила меня как-то Рая.

- На стоянке полевых мастерских.

- Что ты там делаешь?

- Осматриваю и облетываю самолеты после ремонта.

- А что же на них надо делать в воздухе?

- Надо выполнить пилотаж, "обжать" до максимальной скорости, проверить выход из штопора. Все это надо оценить и записать. И если все нормально самолет готов для передачи его в часть.

- Вот это да! Можно делать весь пилотаж! - сказала Рая мечтательно. Мне бы такую работу!

Дело в том, что каждый раз, возвращаясь с боевого задания, Рая у самой земли делала пилотаж: крутила бочки, петли, проходила в перевернутом полете.

- По походке видно, наш комэска летит, - говорили летчицы из ее эскадрильи.

Ее ругали, наказывали, и под конец командир полка запретил ей вообще пилотаж над аэродромом. Исключение могло быть только при маневре в воздушном бою с противником да при полетах на проверку техники пилотирования. Рая покорилась, но ей все время хотелось покуролесить в воздухе.

- Леленька, дорогая, тебе нельзя этим заниматься, - лукаво заговорила Рая. - У тебя такая загрузка: и дежурства, и вылеты, и с молодыми приходится много заниматься. Ты посмотри, на кого ты похожа! Ты должна доверить это дело мне. Лелечка, ведь это же пилотаж, ты же понимаешь, как я скучаю, как мне хочется пилотировать!

- Ты меня не уговаривай, там нужно иметь образование инженера, ответила я ей резко, чтобы не склониться на ее просьбу.

Когда вечером я пришла в полевые мастерские, мне сказали, что Беляева уже облетывает самолет.

- Она сказала, что вы больны, и заключила договор на облет самолетов на весь месяц, - сказали мне рабочие, выходя из вагонов, где была расположена мастерская. - Да вот, смотрите, как пилотирует.

Я узнала ее почерк. Рая на высоте 300-500 метров "крутила" весь каскад любимых ею пилотажных фигур. Вот замедленная тройная бочка, вот петля с "бантиком" - с бочкой в верхней части петли, перевернутый полет, двойной переворот.

...Фронт уходил дальше к Курску. На нашем участке стало тише. Как-то на заре меня разбудила Рая:

- Леля, я принесла тебе теплого молока. Выпей и спи до семи часов. Дневальный тебя разбудит. А я на дежурство!

Не открывая глаз, я выпила молоко и снова уткнулась в подушку.

Рая подоткнула со всех сторон одеяло и вышла.

Проснулась я без четверти семь. В расстегнутой гимнастерке, с засученными рукавами вышла на улицу умыться. В умывальнике было пусто.

- Все выхлестала наша дежурная эскадрилья, - сказала мне дневальная. Сейчас полью вам из кружки. Только недавно четверка вылетела по тревоге.

- Кто их повел? - с тревогой спросила я.

- Беляева.