В небе — гвардейский Гатчинский

И вот Борис Ваха снова поехал навестить свою мать и сестру. Его снаряжала вся 2-я эскадрилья. Вещевой мешок Вахи был наполнен продуктами, какие только нашлись у товарищей: сгущенное молоко, несколько плиток шоколада, тушенка, консервированная американская колбаса, несколько буханок хлеба. На попутной машине он добрался до города, дальше пошел пешком. Спешил, не чувствуя тяжести вещевого мешка с бесценными продуктами, способными поставить на ноги изможденных длительным голодом его мать и сестру…

Начался обстрел города дальнобойными немецкими орудиями. Но, не обращая внимания на разрывы снарядов, Ваха ускорял шаг, и когда он был почти у порога своего дома, от разрыва снаряда большого калибра дом на его глазах разломился и рухнул, превратившись в огромную кучу щебня с торчащими из нее обломками кирпичных стен. Его родной дом, где он родился, рос, во дворе которого играл со своими сверстниками, где жили его мать и сестра…

Он не верил тому, что произошло. Ошеломленный, бросился он к дымящимся обломкам, туда, где, по его мнению, должна была быть их квартира, поспешно, с невероятной силой принялся разбрасывать кирпичи, переворачивать глыбы, разгребать руками щебень. Изодрав в кровь руки поняв, что бессилен что-либо сделать, чтобы спасти родных, он опустился на битый кирпич и в первый раз, с тех пор как стал взрослым, заплакал…

Однополчане были потрясены рассказом своего товарища. Долго мы все находились под впечатлением от, случившегося несчастья. На бомбах, подготовленных к подвеске и лежащих под самолетами, мотористы писали: «За смерть матери лейтенанта Вахи!», «Смерть убийцам сестры Бориса Вахи!», «За гибель ленинградцев!»

О варварских обстрелах врагом Ленинграда мы все, конечно, знали сначала из газет и сводок Совинформбюро, потом, прилетев под Ленинград, стали их очевидцами. Не раз мы слышали страшный вой выпущенного мортирой снаряда и его раскатистый, мощный разрыв где-то в центре города. Мы знали, что в воронке от разрыва такого снаряда поместилось бы двухэтажное здание. Знали огромные цифры жертв ленинградцев от обстрелов — эти цифры не укладывались в сознании. Горько и тяжело было все это… Но еще горше и тяжелее стало на душе, когда пришел наш товарищ, еще несколько часов назад радостный и веселый, а теперь с неизбывным и тяжелым горем в глазах. Ненависть к врагу жгла наши души, она требовала действий, возмездия сейчас же, сию минуту…

Облака прижимались к земле, закрывали небо, закрывали пути и дороги, по которым могли мы проникнуть в стан врага. Казалось, что погода держит нас на земле только чтобы еще больше переполнить наши сердца гневом и ненавистью.

В начале января командир дивизии гвардии полковник Божко позвонил мне из Левашове:

— Богданов, надо срочно слетать в район Луги и сбросить ленинградским партизанам четырнадцать тонн оружия и боеприпасов. Все данные о местонахождении площадки партизан и опознавательных сигналах получите в штабе.

— Товарищ гвардии полковник! Плохая погода, все кругом закрыто туманом, лететь сегодня невозможно.

— Я и не приказываю лететь сегодня. Если нет погоды, полетите завтра. На ваш полк и ваших летчиков я рассчитываю. И надеюсь, задание будет выполнено.

— Слушаюсь, товарищ гвардии полковник. Задание выполним!

После этих моих слов Божко повесил трубку. Он не любил много говорить.

Из имеющихся в полку экипажей мы выбрали десять — опытных, способных летать ночью в самых сложных погодных условиях. Утром следующего дня в полк приехал М. Н. Никитин, начальник Ленинградского областного штаба партизанского движения, и привез с собой на нескольких машинах оружие, боеприпасы, взрывчатку, упакованные в 120 мягких мешков. Их можно было сбрасывать с малой высоты без парашютов. Это упрощало выполнение задания.

Поздоровавшись, Никитин сразу перешел к делу:

— Товарищи летчики, задание нужно выполнить как можно скорее, от этого зависят успешные действия партизан. Им предстоит очень важная и ответственная задача: не только сорвать подвоз к фронту резервов противника, но и не дать фашистам уйти самим и увезти боевую технику с ленинградской земли. Партизаны сейчас крайне нуждаются в боеприпасах и взрывчатке, только вы можете доставить им все необходимое. На вас, гвардия, вся наша надежда.

Прогноз погоды на ночь не обещал ничего хорошего, начальник метеослужбы полка гвардии старший техник-лейтенант Серафима Свистова, проконсультировавшись со специалистами метеослужбы соединения, сказала, что надежды на улучшение погоды нет. Возможно, во второй половине ночи туман рассеется, но облачность не поднимется выше двухсот метров.

И все же, несмотря на плохой прогноз, мы подготовились к вылету и уехали на аэродром. Учитывая, что полет предстоял недолгий, решили использовать даже самое кратковременное улучшение погоды.