В небе и на земле

После непродолжительной паузы противник снова перешел в наступление. Началось оно на Карельском перешейке, а 8 авгусаа мощная группировка немецко-фашистских войск нанесла удар на кингисеппском направлении. 10 августа гитлеровцы ринулись вперед и на лужском. Враг заметно активизировался и севернее Ладожского озера.

Ценой огромных потерь противнику удалось потеснить наши войска. Мне пришлось спешно заняться эвакуацией аэродрома под Лугой. Одни авиаспециалисты грузили на автомашины остатки авиационного имущества, другие срочно готовили истребители к последнему боевому вылету. Когда "ишачки" поднялись в воздух и ушли все автомашины с имуществом, мы разрушили взлетно-посадочную полосу и взорвали ангары.

Но что делать со складом горюче-смазочных материалов? Вывезти его не удалось. Автоцистерны, которые мы ожидали, так и не прибыли. Работники склада и охрана ждали приказа. Огромные емкости с бензином были подготовлены к взрыву.

Узнав, что мы прибыли из штаба ВВС фронта, к нам подъехал командир танковой части с просьбой пополнить его бензозаправщики и боевые машины горючим.

- Здесь мы вступим в бой, - сказал он. - Будем бить противника из засад, контратаковывать его, прикрывать подступы к городу Ленина.

Взяв всю ответственность на себя, я решил передать оставшееся горючее в распоряжение командира танковой части. Ведь другого выхода у нас не было: вывезти запасы бензина мы не могли, а уничтожать его пока не следовало, поскольку здесь еще оставались наши части.

Вскоре авиаторам пришлось покинуть еще несколько аэродромов - Сиверская, Сиворицы, Гатчина. К ним уже продвигались прорвавшиеся в районе Кингисеппа передовые танковые подразделения противника.

Получив задание проверить ход эвакуации материальной части с этих аэродромов, мы с водителем автомашины Смирновым побывали в Гатчине, а затем направились в Сиворицы. Увидев еще издали клубящийся над аэродромом столб черного дыма, я с досадой подумал, что инженерно-технический состав бесхозяйственно сжигает аэродромное имущество и авиационные материалы. А ведь мы отдали распоряжение - вывезти в Ленинград все, что возможно. Уничтожить разрешили лишь непригодное для эвакуации оборудование.

- Жми вовсю! - крикнул я водителю, забыв о том, что эти места уже стали ареной боевых действий.

Неподалеку от Сивориц мы увидели ползущих по кювету двух красноармейцев. Они отчаянно замахали руками, чтобы мы остановились.

- Впереди противник! - взволнованно выкрикнул запыхавшийся красноармеец. Мы с пулеметом находились в дзоте, прикрывая перекрестье дорог. Уничтожили более десятка фашистских автоматчиков, остальных заставили залечь. Только вот с танком справиться не смогли. Он разбил нашу огневую точку. Нам пришлось отходить.

Забрав пулеметчиков с собой, мы вернулись в Гатчину. Я немедленно доложил командованию о том, что на шоссе Псков - Ленинград прорвались немецкие танки. Навстречу противнику устремились несколько наших КВ.

В один из августовских дней, когда я находился в истребительной части под Лугой, инженер полка сообщил мне о том, что с боевого задания не вернулись два самолета И-16 типа 29. Добравшиеся на попутных машинах летчики рассказали, что в ходе продолжительного воздушного боя с "мессерами" у них кончилось горючее, и они совершили вынужденную посадку на своей территории в районе станции Батецкая. И тут же словно в оправдание добавили, что самолеты исправны и хорошо замаскированы на опушке леса.

Это сообщение встревожило меня. Дело в том, что данный тип истребителя, особенно его вооружение, тогда считался секретным. На нем были установлены 20-мм пушки "швак" и четыре реактивных снаряда. Станция Батецкая находилась неподалеку от линии фронта. Туда со дня на день мог прорваться противник.

Вместе с инженером полка, летчиками и техниками мы направились на автомашине в район вынужденной посадки, чтобы эвакуировать самолеты. Как ни спешили, а не успели. Прорвав оборону наших войск правее Батецкой, противник устремился вперед, угрожая окружением всей лужской группировке. В этой обстановке Военный совет фронта принял решение отвести ряд частей к Красногвардейскому укрепрайону. Отступление проходило в необычайно трудных условиях.

Встретившись на КП стрелковой дивизии с членом Военного совета фронта секретарем Ленинградского обкома партии Т. Ф. Штыковым, я доложил ему обо всем, что произошло. Выразил и надежду на то, что гитлеровцы могут не найти самолеты, поскольку они хорошо замаскированы в густом лесу.

- Единственно, чем могу помочь, - сказал Т. Ф. Штыков, - это связать вас с командованием организованного в том районе партизанского отряда. Партизаны возьмут самолеты под охрану, а в случае безвыходного положения уничтожат их вместе с секретным реактивным вооружением.

Пришлось поступать так, как посоветовал Т. Ф. Штыков.