В небе Китая. 1937–1940.

К аэродрому уже приближались японские самолеты. В воз дух (в который раз!) взмыли наши истребители. Когда я возвратился к своему самолету, там уже все сидели па своих местах. Рулев запустил моторы, помог мне надеть парашют, сам быстро влез к стрелку-радисту. Мое звено — В. Нюхтилин и П. Кудряшов — отлично понимали меня, мы взлетели почти со стоянки, и за нами последовали все остальные. Собрать группу было не возможно — все выходили из-под удара. Между Нанкином и Уху к нам пристроилось еще примерно 10–15 самолетов, и мы взяли курс на Наньчан.

Константин Олехнович, хороший штурман, человек большой силы воли, спокоен и находчив в любой обстановке. О таких говорят — грамотный штурман. Он очень быстро и точно производил сложнейшие штурманские и бомбардировочные расчеты. Я его очень любил. На всякий случай сказал ему по переговорному устройству: «Смотри, друг, не заведи куда-нибудь в сторону». В ответ послышался спокойный голос Кости: «Командир, все будет в ажуре» (его любимое выражение).

Я со своим экипажем был в Наньчане и знал аэродром, остальные по этому маршруту летели впервые. Прошли половину пути (до Аньцина) вдоль многоводной Янцзы, а дальше па горизонте — горы и озера. Радист докладывает, что сзади идут от дельные звенья СБ. Благополучно приблизились к наньчанскому аэродрому и произвели посадку.

Подошли несколько китайских офицеров и переводчик. Я объяснил им, что группа советских летчиков-добровольцев прибыла из Нанкина и, видимо, будет здесь базироваться. Прежде всего попросил срочно покрасить верх крыльев самолетов под цвет местности и к утру доставить бензин. Самолеты были рассредоточены по летному полю. Полицейские взяли под охрану наши «катюши», а нас на грузовых машинах повезли в город. Разместились мы в большом двухэтажном особняке, расположенном в парке на окраине Наньчана. Вскоре пришло указание мне вступить в командование группой.

Наньчан стал основным местом нашего базирования. Это была большая авиационная база с прекрасными ангарами и ремонтными мастерскими. Но при первом японском налете они были почти полностью разрушены и более 100 китайских самолетов уничтожены.

В районе этого города итальянской фирмой «Савойя» был по строен авиационный завод и при нем небольшой аэродром. Завод вступил в строй перед самой войной и выпустил несколько легких самолетов для китайской авиации. Все сооружения были очень хорошо камуфлированы под окружающую местность. Заводской аэродром находился от нас в 3–5 км. При первом налете японские бомбардировщики не сбросили на завод ни одной бомбы. Почему? В то время итальянский инженерно-технический персонал находился в Наньчане. Вскоре выяснилось, что они передавали японцам важные в военном отношении сведения — на территории завода был обнаружен радиопередатчик. Китайское командование было вынуждено выселить из Наньчана весь итальянский персонал. Буквально на второй день после этого две девятки японских бомбардировщиков СБ-96 крупны ми фугасными бомбами нанесли удар по заводу и вывели его из строя.

Вскоре на наньчанский аэродром прилетели из Индокитая несколько французских летчиков-истребителей па самолетах «Хаук». Они разместились около одного из ангаров вблизи комендантского пункта. Большинство этих молодых и задорных парней погибло в воздушных боях с японскими истребителями. Однажды мы стали очевидцами драматической сцены; японцы прилетели бомбить нас, СБ своевременно ушли из-под удара; по тревоге в воздух поднялись французские летчики и пытались. атаковать японские бомбардировщики. Но сзади и сверху на них напали звенья И-96 и сбили их. Два летчика погибли, а двое спаслись на парашютах. Через несколько дней во время такого же налета японцы сбили еще троих, один летчик погиб. Так эта группа перестала существовать. Причина была в том, что между французскими волонтерами не было взаимодействия и взаимопомощи. Кроме того, мотор был слаб для такого типа самолета. Японский истребитель И-96 по мощности намного превосходил его, особенно когда освобождался от подвесного бака с бензином. Впоследствии в Наньчан перебазировались паши истребите ли, которые показали себя в небе Нанкина смелыми и мужественными бойцами.

В Наньчане мы особенно чувствовали дружелюбное отношение к нам простого народа. Несколько китайских летчиков и стрел ков-радистов, которые учились у нас в Ланьчжоу, жили вместе с нами, входили в состав смешанных экипажей и часто летали на боевые задания. Как правило, после удачных боевых налетов на объекты противника китайские крестьяне и уличные торговцы привозили на аэродром груду мандаринов, яблок, бананов и корзины вареных яиц. Около самолетов шли теплые и дружественные беседы. Простых китайцев очень интересовала наша страна и наш народ.