В негодяя стрелять приятно

Прапорщик даже не успел сообразить, что произошло. Резиновая дубинка уже оказалась в руках Андрея, который нанес хлесткий удар по одутловатой шее. На ней тут же вспыхнула малиновая полоса. Прапорщик хватал ртом воздух и никак не мог вдохнуть. Второй удар пришелся по голове сержанту. Тот рухнул как подкошенный. Побледневший Кожевников трясущейся рукой стал вытаскивать пистолет из кобуры. Его бесцветные губы шептали:

– Вот сука…

Майор, пятясь, уходил за стол. Ствол «табеля» уже смотрел прямо на Андрея.

– Шустрый, однако, – выдавил из себя майор. – Только не на того нарвался. Брось дубинку и ложись мордой в пол. Иначе стреляю.

Ларин сделал вид, что повинуется, а затем резко присел, ухватил письменный стол за ножки и перевернул его на майора. Тот все же успел нажать на спусковой крючок. Пуля расколола столешницу. Но Кожевников не удержался на ногах – рухнул. Перевернутый письменный стол придавил ему ногу. Андрей от плеча врезал майору в челюсть, выхватил пистолет и приставил его к голове мента.

– Где ключ от входной двери? – прошипел он, вдавливая ствол в висок Кожевникову. – Ключ давай!

– Я сейчас все объясню, все… – взмолился майор.

И тут дверь открылась. На пороге стояли плечом к плечу Хасан с «АКМом» и Колян с пистолетом в левой руке.

– Отпусти его, – произнес кавказец, – и пушку отдай.

– Что-то я не пойму вас, пацаны, – покачал головой Андрей. – Вы что, с ментами заодно? – Он столкнул ногой стол, схватил Кожевникова за воротник и поднял милиционера. – Если кто сунется, я ему дырку в голове сделаю.

– Сивый, не дури! – Из-за спины Хасана и Коляна появился Жадобин в строгом деловом костюме, белоснежной рубашке и при галстуке, золотые запонки поблескивали на манжетах.

– А я-то к тебе ехал, – с укором произнес Андрей, – думал, пособишь… Ментам меня сдать решил?

Жадобин демонстративно приподнял руки, показывая пустые ладони.

– Слишком неожиданно ты, Сивый, нарисовался. Я думал, подстава. Проверить хотел. Ты уж зла на меня не держи. И не тычь пукалку майору в башку. Это я его попросил ситуацию с тобой провентилировать.

– Ну и что, проверил? – Ларин медленно отвел пистолет от головы Кожевникова. – Так что, мент – фуфлыжный?

– Самый настоящий, Сивый. Просто ты на воле долго не был… Многое уже поменялось. И я уже не такой, как прежде.

– Вижу, забурел вконец.

Кожевников, плохо скрывая злость, поднялся с пола, сунул «табель» в кобуру.

– Всякое в этом мире случается. Жизнь – она лучший режиссер, – сказал Жадобин. – Думал, уже никогда не свидимся, а вот пришлось… Поехали ко мне. У меня много вопросов к тебе появилось.

– И у меня.

Ларин шагнул вперед, и они с Жадобиным картинно обнялись.

«Кажется, дело сдвинулось. Однако и переволновался я», – подумал Ларин, после чего позволил себе вздохнуть с облегчением.

Глава 5

Солнце катилось к западу. Его прощальные лиловые лучи окрашивали стволы молодых сосен насыщенным медным цветом. У самой земли движение воздуха не чувствовалось, ветер посвистывал лишь в вышине. Деревья неторопливо качали верхушками, осыпались сухие иголки. Недавно возведенный загородный дом Жадобина располагался неподалеку от федеральной трассы, но с асфальта его видно не было. От глаз проезжающих строения скрывал сосновый лесок. Это было целое поместье, обнесенное высоким железобетонным забором. Трехэтажный жилой особняк. Во дворе под прозрачным навесом – бассейн с подсветкой. Лужайку пересекали вымощенные натуральным камнем дорожки. Над прудом раскинулся горбатый мостик. А в отдалении, за живописно разросшимися декоративными кустами, стояли хозяйственные строения и пара флигелей.

Сегодня во дворе вовсю горела иллюминация. Мигающие световые трубки спиралями обвивали столбы и опоры, тянулись вдоль карнизов. На лужайке стояли накрытые белыми скатертями столы, но официанты уже собирали с них посуду. Большинство гостей, приглашенных на банкет по поводу открытия мусоросжигательного завода, разъехались. Из всей немецкой делегации остался только Генрих Штайнер, но и он уже прощался с хозяином дома, жал ему руку:

– До завтра. Я рад, что судьба свела нас вместе. У меня есть еще много интересных предложений, – дежурно улыбаясь, говорил пожилой немец.

– Может, останетесь у меня? – хитро подмигнув, предложил Жадобин. – Весело время проведете. Вы женщин любите?

Депутат ландтага сразу понял, о чем идет речь, приложил руку к сердцу.

– Годы не позволяют, – проговорил он. – В гостиницу поеду, а завтра мы обязательно обсудим перспективы. Ваши девушки очень привлекательные, я знаю больших любителей славянской красоты…

Жадобин не стал уточнять, что девушки, которых он предлагал Штайнеру, были по большей части не славянками, а молдаванками.

– И я, и вы выпили, – продолжил немец. – А у меня железное правило – не смешивать алкоголь и бизнес.

Штайнер сел в микроавтобус и уехал. Жадоба еще постоял во дворе, наблюдая за тем, как собирают посуду официанты, как его шестерки заносят столы в гараж. Качнулся, икнул и сам себе сказал:

– Немчура чертова. Алкоголь он с бизнесом не смешивает… Да у нас без выпивки ни одно дело не решается.