В негодяя стрелять приятно

Прихватил непочатую бутылку виски, повесил на горлышко два перевернутых стакана и вошел в дом. Придерживаясь за стену, поднялся на второй этаж. В небольшой комнате на два окна на широком кожаном диване сидел Ларин с раскрытым глянцевым журналом в руках. С обложки улыбалась обнаженная блондинка.

Жадобин покачал головой:

– О такой, Сивый, за колючкой мечтал?

– И о такой тоже, – отозвался Андрей и отложил журнал.

– Темновато уже. – Жадоба хотел включить свет.

Андрей его остановил:

– У меня на «хате» последние два года свет и днем и ночью не выключали.

При неверном вечернем свете Жадобин не мог толком разглядеть Ларина. Первое время он наверняка пристально приглядывался к пришельцу из прошлого. Десять лет, конечно, не виделись, но рисковать лишний раз Ларину не хотелось, хватило и допроса в «опорняке».

– Понял. – Жадоба плюхнулся на диван, неверной рукой поставил на столик бутылку, звякнули стаканы. – Ты, Сивый, и меня понять должен. Проверку ментами должен был пройти, без этого никак.

– Ладно, что было, то было, проехали.

– К гостям я тебя выпустить не мог. Разъехались они, теперь и побазарить можно… Я наше славное прошлое помню. Добра не забываю. Это хорошо, что мы свиделись. Вот только непоняток с тобой много, очень уж ловко у тебя все получилось. Тягу дал, а менты тебя не ищут… Вроде как мертвый ты по бумагам получился. Странно все это. Тут сомнения меня и взяли.

– Ты спрашивай, а я отвечу. За свои слова отвечу.

Жадобин плеснул в стаканы вискаря:

– Для начала выпьем за твое возвращение. Просто западло будет не выпить. А там и расскажешь мне, как тебе маза такая пошла. Всего, понимаю, не скажешь. Но я понять должен… – Хозяин был изрядно пьян, а потому излагал мысли довольно сбивчиво.

Ларин отпил из стакана:

– Неплохой вискарь, но беленькая, она лучше.

– Теперь водяру только лохи пьют. Ты только на свой счет не принимай, – ухмыльнулся Жадобин. – Времена уже другие. Ты многое пропустил.

– Одно пропустил, другое нашел.

– И как же ты на вольняшке оказался?

Ларин повертел в руках стакан, на дне которого плескалось виски. Он не любил этот напиток, которым почему-то в последние годы стали поголовно увлекаться те, кто выбился в России наверх.

– Честно говоря, и вспоминать не хочется, – проговорил Андрей. – Но придется. Ты вправе сомневаться. Вдруг менты меня подослали, а? Ведь ты так думаешь?

– Сивый, не от хорошей жизни я с ментами связался, если ты об этом. Но теперь без них никуда. Они все крышуют: и бизнес, и криминал. Давай лучше еще по одной.

И хоть у Андрея было еще не допито, Жадобин плеснул ему и себе. Главарь банды наверстывал упущенное. Пока в его доме были гости, он держался, пил понемногу, боясь сболтнуть лишнее. А вот теперь мог позволить себе и немного расслабиться.

– Еще до последней посадки открыл я номерной счет на Кипре. Поверь мне, немало там денег было. Как чувствовал, держал до последнего, даже когда совсем туго приходилось, никому не доверял. А потом загребли меня, ну, ты же помнишь.

– Много тогда об этом толков ходило, даже в газетах писали, – кивнув, припомнил Жадоба.

– Меня такая слава не интересует. Денег море, только далеко они – не дотянешься, а я за решеткой. Сколько меня ни прессовали, наседок на «хату» ни подсылали – никому не сказал про кипрский счет. Все случая ждал. Потому как случай мог быть только один. Ошибешься, гнилому человеку доверишься – и все. Даже не каждый авторитет, который при «понятиях», на большие деньги равнодушно смотреть может.

– Да, лавэ – вещь хорошая, да только людей сильно портит, – согласился Жадобин.

– И вот, наконец, откинулся один надежный пацан, которому я, как себе, верил. Смотался он в кипрский офшор и перевел бабло одной паскуде из ФСИНа. Ну, мне побег и устроили, не подвели. И у них все чисто оказалось. Ну, типа погиб я при побеге. Детали, если хочешь, можешь через своих ментов пробить. Только особо не усердствуй, потому как дело еще «живое», не надо лишний раз ворошить… Короче, признали меня по всем документам умершим, типа похоронили.

– Главное, что не ищут, – ухмыльнулся Жадобин. – А пробивать мне тебя без надобности. Не первый год знаю. Что захотел, то и рассказал, а остальное меня не касается.

– Пацана того, который мне пособил, менты еще до побега пристрелили.

– Точно менты? – Жадоба глотнул виски и поморщился.

– А кто же еще? Видимо, прикинули и решили – дешевле будет кончить его, чтоб концов не осталось. Жалко пацана.

– По-другому не случается, – вздохнул Жадобин. – Я теперь иногда самого себя в ментовской шкуре представляю. Дожил, называется… Правильно говорят – с кем поведешься, от того и наберешься. Боялись, что проверки начнутся, вот и подстраховались, концы загодя зачистили. А не думал, что пристрелят тебя самого? Они могут – лавэ возьмут и кинут.