В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 - 1930 г.г.

В 1925 году мне удалось принять участие в качестве геолога в экспедиции Морского научного плавучего института на судне "Персей" к берегам Шпицбергена. Это были еще первые годы советских океанографических исследований. Институт, основан ный в 1921 году, занимался исследованием Баренцова и Карского морей. Впоследствии его функции были разделены между несколькими более специализированными институтами, которые в настоящее время ведут исследования во всех морях, прилегающих к берегам СССР.

В 1921 году для своих исследований институт получил ледокольный пароход "Малыгин" (впоследствии совершивший ряд легендарных походов в Арктике), но он был слишком велик для скромных по тому времени работ института; в 1922 году удалось построить небольшой корабль. В те годы, когда Советское государство еще только оправилось от тяжелой борьбы с интервентами и белогвардейцами, создание специального океанографического судна было действительно трудовым подвигом.

В Архангельске нашли корпус недостроенной деревянной шхуны, машины и котел были взяты с затонувшего в 1916 году близ Архангельска морского буксира, а все остальное, вплоть до последней гайки, было отыскано сотрудниками института по бесконечным пристаням Архангельска на судах, предназначен ных на слом.

"Персей" невелик — всего сорок один метр длины, пятьсот пятьдесят тонн водоизмещения, но зато какое изящество форм, как гармонично заострены профили носа и кормы, как плавно округлены борта, которые смогут выдержать удары льдин!

На "Персее" у берегов "Шпицбергена"

За два первых года плаваний "Персей" побывал у берегов Новой Земли, Шпицбергена и даже у мрачного архипелага Франца Иосифа. В 1925 году он должен был пройти к него степриимным восточным берегам Шпицбергена и работать в Стур-фьорде ("Большом заливе").

Выйдя из Мурманска, "Персей" зашел в норвежский порт Варде, а затем направился к Шпицбергену. Пять дней перехода до Стур-фьорда — пять дней почти беспрерывной качки. Как и все суда с круглыми обводами, приспособленные к плаванию во льдах, "Персей" сильно раскачивало. Но зато даже на большой волне он не зарывался и волна не сплошь заливала палубу.

Во время качки сидеть в каюте скверно: нужно или лежать, или уходить на палубу. Здесь можно целыми часами смотреть, как нос "Персея" поднимается на волну и затем с силой падает в темную впадину между волнами. Бушприт скрывается под гребнем волны, и весь бак (носовая часть) покрывается пеня щейся водой. На палубе в середине судна также небезопасно — крупные волны иногда перекатываются через борт. Самое лучшее место — на капитанском мостике; но пребывание там не очень поощряется. Наш капитан из семьи поморов-судоводите лей и твердо хранит морские традиции.

На второй или третий день после выхода из Варде мелькнул в тумане и мгле плоский профиль Медвежьего острова, когда-то знаменитого медведями и морскими зверями, а теперь угольными месторождениями.

25 августа, наконец, показался Шпицберген. Как пишет один автор XVIII века, "по силе означенного морского чертежа пред ставляется сей остров во образе пятиугольника". Из этого пятиугольника мы увидали самый конец — Южный мыс и его восточную сторону, так как мы шли в Стур-фьорд, лежащий между самым большим островом архипелага, Западным Шпиц бергеном, и более восточными — островами Баренца и Эдж.

Шпицберген после первой мировой войны был передач Антантой Норвегии (в награду за нейтралитет во время войны) и переименован норвежцами в Свальбард. Он стал для нас заграницей, и как-то стали забывать даже русские, не говоря уже об иностранцах, что открыт остров русскими и на этой рус ской земле поморы промышляли с XIV века. По преданиям, еще до основания Соловецкого монастыря, то есть до 1435 года, поморы Старостины имели избы на западном берегу Шпицбергена в гавани Старостиной. Род этот, в течение многих столетий промышлявший на Шпицбергене, вымер в 1875 году; один из его представителей, Иван Старостин, зимовал на Шпицбергене тридцать девять раз и похоронен в Гринхарбуре.

Есть документальные, данные о том, что Шпицберген был известен русским до вторичного открытия его Баренцом в 1596 году. В 1576 году датский король Фридрих II писал в Вар де Людвигу Мунку, приказывая ему войти в сношения с русским кормщиком Павлом Нишецом, живущим в Mallues (Кола) и ежегодно около Варфоломеева дня плавающим в Гренландию (Груланд). Нишец предлагал тронгеймским бюргерам сообщить данные об этой земле и провести их суда.

Русские слыхали от скандинавов о существовании Гренландии (известной последним с X века) и думали, что Шпицберген, который они посещают, и есть Гренландия. Поэтому они назвали его Груланд (позже Грумант). Под этим последним названием он и был известен на нашем Севере, а поморы, промышлявшие на нем, назывались груманланами.