В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 - 1930 г.г.

Нам отвели помещение старой церкви, которая превращена в клуб. В Оймяконе, при четырех юртах постоянных жителей, имелось две церкви, построенные когда-то местным богачом Кривошапкиным. При нас снимали кресты и купола со второй, "новой" церкви. В ней должны были поместить больницу.

Многое изменилось в Оймяконе: нет уже той ловкой компании дельцов и бандитов, которую мы нашли здесь в 1926 году, во главе исполкома стоят приехавшие из Якутска коммунисты, в больнице новый фельдшер.

В Оймяконе нам предстояло разрешить сложную транспортную задачу. Исполком старался достать нам оленей, но было уже поздно, снег стаял; эвены, которых мы еще застали в Оймяконе, собирались вернуться к себе в горы на восток; они категорически отказались везти нас на Колыму. Надо было организовывать вьючный транспорт.

Для нашего груза требовалось до пятидесяти лошадей. Такое количество обычно в Оймяконе достать можно, но в этом году много лошадей должны были послать для доставки про довольствия из Охотска, которое не успели привезти позимнему пути. Поэтому исполком не мог разрешить нам нанять и увести с собой так много лошадей.

В это же время в Оймяконе производилась закупка лошадей для Сеймчанского района (верховья Колымы). Из Оймякона должны были пойти порожняком в Сеймчан до восьмидесяти лошадей. После долгих переговоров мне удалось убедить упол номоченного по закупке дать нам этих лошадей, с тем чтобы перевезти наш груз до Колымы. При этом я должен был взять на себя обязательство, что доставлю лошадей целыми и невредимыми до Сеймчана и буду отвечать не только за павших, но даже за похудевших лошадей и уплачу за них наемную плату.

В течение нескольких дней мы производили приемку и клей мение лошадей. Я должен был осмотреть всех лошадей, выяснить их болезни и определить, какая из них в полном теле, какая в среднем, в плохом, и занести все это в акт. Каждый из продавцов, приведших лошадей, старался доказать, что его конь самый лучший, и заставлял его скакать и бегать, несмот ря на преклонные иногда годы несчастного животного.

Наконец лошади были отобраны, заклеймены и весь табун перегнан на другой берег Куйдугуна.

На следующий же день лошади разбежались, и прошло два или три дня, пока их собрали опять.

Долгие дни ожидания в Оймяконе мы использовали на пе репаковку нашего груза, заготовку вьючных седел и потников. У нас не было с собой кошмы, и нам пришлось заказывать якутские "бото" из сена и покупать арчаки (деревянная основа седла). Одновременно приводили в порядок наблюдения и проявляли многочисленные фотоснимки.

Во время нашего предыдущего пребывания в Оймяконе я тщетно пытался узнать, проходимы ли верховья Колымы на лодке. Оймяконцы рассказывали, что недалеко от верховьев Колымы находятся страшные пороги, по которым никто нико гда не мог проплыть. В этом году мне удалось найти якута, который в молодости был на Колыме и несколько раз сплыл на плоту через эти пороги. По его словам, весной по большой воде через пороги можно проплыть на плоту. На лодке это сделать невозможно: валы очень высоки и зальют любую лодку. Другой оймяконец, который проезжал по верховой тропе вблизи порогов, рассказывал, что в узком ущелье вода падает со страшным шумом и в русле видны громадные камни.

Так мы и не могли узнать, можно ли плыть со всем грузом с самых верховьев Колымы. Пришлось организовать наш переезд таким образом, чтобы караван вышел к устью Дебина или Таскана — больших левых притоков Колымы, находящихся в 500—600 километрах от Оймякона. Я предполагал, как только мы достигнем такого места Колымы, где будет возможно плавание на лодке, отправить караван с Салищевым, а самому поплыть вниз на складной байдарке, которую мы везли с собой.

Верховья Колымы до нашей экспедиции изображались на картах только по расспросным сведениям. Они были нанесены очень схематично, река имела почти прямолинейное направле ние. В 1926 году мы получили в Оймяконе от местного жителя Малкова карту, составленную им вместе с бывшим псаломщиком оймяконской церкви Шариным. Шарин в течение восьми лет, покинув церковную службу, торговал с эвенами в верховь ях Колымы и благодаря этому мог составить очень интересную карту, которая, как выяснилось потом, довольно точно изображала действительное расположение рек и хребтов.

В Оймяконе трудно было найти проводников, знающих дорогу к устью Дебина, и достаточное количество погонщиков для нашего большого каравана. Только к концу мая удалось нанять почти полный комплект.

Нам хотелось выступить раньше, но долго пришлось ждать, пока пройдет лед и затем пока спадет вода. Лишь в последних числах мая вода в Куйдугуне упала настолько, что можно было перегнать лошадей вброд.

30 мая перевозчик, который состоял при казенном перевозе через Куидугун, прибежал к нам в страхе и сказал, что вода в Куйдугуне начинает подниматься и необходимо немедленно переправляться, иначе течение будет слишком бурное и пере права станет невозможной.