В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 - 1930 г.г.

Изучением обширной площади этих вулканических туфов мы закончили наши работы осенью 1917 года у устья реки Каты; Степан купил в селе Кате лошадь и поехал домой по берегу Ангары, а мы с Каменским и Николаем поплыли в своем карбасе вниз, преодолели остальные пороги и шиверы (их всего насчитывают на Ангаре тридцать пять) и выплыли на стремительные струи Енисея, которые за одну ночь вынесли нас к Енисейску.

Изучение строения Приангарья было первой большой гео логической проблемой, которую мне пришлось разрешать, и она меня глубоко захватила. Осмотренные мною выходы горных пород позволили сопоставить материалы других исследователей; от изученной Ангары потянулись новые связи — и на юг, в область нижнего палеозоя, и на север, в пределы вулканогенной и угленосной толщ. Только через полтора года удалось мне свести вместе все нити, ясно представить себе проблему в целом и довести ее до конкретного решения. Я пришел к выводу, что все эти разрозненные выходы углей в разных частях плоскогорья принадлежат отложениям одного огромного угленосного бассейна, что до начала вулканической деятельности вся страна между Леной и Енисеем представляла область отложения континентальных углей и что сейчас мы видим, в сущности, только краевые части этого бассейна, не покрытые туфами.

Гипотеза о Тунгусском бассейне сначала встретила как друзей, так и врагов. Последние утверждали, что есть только отдельные угленосные площади, но нет единого бассейна. Но с течением времени моя гипотеза прошла проверку на опыте.

Теперь Тунгусский бассейн вошел уже и в учебники и в спра вочники. Пока, вследствие отдаленности его месторождений от путей сообщения и населенных центров, его угли используются весьма мало. Но запасы бассейна настолько велики, что в дальнейшем он представит одну из крупнейших энергетиче ских баз нашей Родины.

По Енисею к Полярному кругу

После 1917 года в моих исследованиях Тунгусского бассейна наступил перерыв: Сибирь была отрезана от Москвы белым фронтом, и только после разгрома Колчака стало возможным вновь заняться научными исследованиями.

В 1921 году мне было поручено исследование западной окраины Тунгусского бассейна, вдоль Енисея, и особенно место рождений угля и графита.

Характерной особенностью Тунгусского бассейна, как видно из предыдущего, является огромное количество изверженных пород — траппов, которые проникли как в отложения тунгусского комплекса пород, так и в подстилающие их более древние толщи нижнего палеозоя. Те пластовые интрузии, кото рые были внедрены между пластами угленосной свиты рядом с пластом угля, нагревая последний, превращали его в графит.

Такие пластовые месторождения графита давно известны по западной окраине Тунгусского бассейна: по рекам Фать янихе, Нижней Тунгуске и Курейке. Чтобы изучить их, мне предстояло проплыть по Енисею до Полярного круга и подняться по нескольким его притокам до окраины бассейна.

В организации экспедиции принял участие, кроме Геологического комитета, и Комитет Северного морского пути (Ком северпуть) — учреждение, задачей которого было обеспечение морских сообщений вдоль северных берегов СССР, особенно к западу от Енисея. Прибыв на пароходе в Енисейск, мы получили от Енисейского гидрографического отряда шитик — маленькую баржонку грузоподъемностью около семнадцати тонн, на которой раньше возили скот и дрова. Я с большим недоверием осматривал эту довольно громоздкую посудину. Как на ней подходить к берегам, как управляться на быстром Енисее? Но была твердая надежда на моторы: мы привезли с собой два подвесных лодочных мотора, по полторы лошадиных силы каждый, и в Енисейске из складов Комсеверпути нам дали пятисильный подвесной мотор. Хотя их и нельзя поставить на шитик, но можно было приладить к имевшейся у нас небольшой лодке и вести шитик на буксире.

Как только мы сделались хозяевами шитика, началась лихорадочная деятельность. Чтобы сделать две каюты, надо было достать доски и, самое главное, отыскать плотника. Одновременно требовалось проверить моторы, а также и познания мотористов. Последних было у меня два — оба сту денты-коллекторы — С. Богдановский и В. Протопопов. Маленькие моторы совсем не удалось завести, а большой вскоре вышел из строя, так что все надежды на моторную тягу через два дня исчезли. Пришлось обратиться к надежному способу парусного передвижения. В. Протопопов показал себя мастером парусного дела и поставил на шитике две мачты с шприн товой оснасткой. Шпринтовый парус очень удобен: он быстро развертывается, и парус поддерживается в растянутом виде тонкой косой рейкой (шпринтов), идущей от основания мачты к верхнему внешнему углу паруса. Кроме того, я заказал два больших тяжелых весла, которыми можно было с некоторым трудом втроем или вчетвером отгрестись от опасного места.

После этих переделок наша баржонка получила настолько элегантный вид, что ее, к нашей гордости, принимали иногда за "Омуль" — лучшую на Енисее моторно-парусную лодку.