В ночь большого прилива

— Всю глубину он осознает потом, — пообещала тетя Вика. — Сначала машинка. Где она? Надеюсь, она цела?

Я поднял глаза.

— Цела! Конечно! Я сейчас...

Я бросился в дедушкину комнату, схватил футляр, крикнул уже из прихожей:

— Сейчас принесу!

Может, если сразу принести, не будут сильно воспитывать?

Я мчался к станции, а футляр колотил меня по ноге и царапал бронзовым уголком. Я не обращал внимания. Но перед вагоном я отдышался. Заправил майку. Принял спокойный и независимый вид. В «Курятнике» все было по-прежнему. Ерема чертил, Янка и Юрка о чем-то разговаривали. — Они посмотрели на меня виновато. Глеб настраивал карманный телевизор. Я небрежно сказал Глебу:

— Дома ворчат: почему долго машинку не несу. Придется забрать...

— Конечно, бери! Мне Ерема на свалке нашел какую-то, скоро наладит.

— Завтра налажу, — отозвался Ерема.

Глеб озабоченно спросил:

— Гель... А тебе не попало? Может, мне пойти с тобой, объяснить?

— Да вот еще... Привыкать мне, что ли?

С. тяжелой машинкой я спустился с подножки. Глеб, Юрка и Янка. стояли в раздвинутых дверях «Курятника». Между Глебом и Юркой просунул голову Ерема. Глебу и Ереме я сказал:

— Пока.

И пошел,

Почти сразу сзади затопали. Это догнали меня Юрка и Янка.

— Гелька, ну ты чего? — сказал Янка. — Не обижайся.

— Ты здесь ни при чем, — ответил я.

— Гелька всегда так, — хмыкнул Юрка, но я уловил в его словах виноватость. — Сам наплетет что-нибудь, а потом дуется на всех.

— Наплетет?! Что я наплел?

— А про склад? Мы о деле говорили, а ты шуточки начал дурацкие...

— Шуточки? Там на самом деле якорь! Настоящий!

— Ну... тогда объясни толком.

— Ага, теперь «объясни»...

С минуту мы шли молча. Они — виноватые, я насупленный. Наконец Юрка сказал:

— Давай я коробку за ту ручку понесу. Вдвоем легче.

Я дал. Помолчал еще немного, а потом рассказал про якорь.

Зимой, перед каникулами, меня выставили с урока танцев, и я болтался в коридоре. Там наткнулась на меня наша директорша Клара Егоровна. Ругать не стала, а сказала:

— Гелюшка, выручи. Столько дел, народу не хватает, съезди с нашим Сан-Дымычем на склад за игрушками для елки. Он один не управится.

Я обрадовался. Завхоз Александр Вадимович нас, мальчишек, любил. Он был старенький, мы его звали Сан-Ды-мыч и всегда ему помогали. Сан-Дымыч вызвал с автостанции фургончик, и мы покатили.

Склад елочных игрушек находился в старой церкви. Внутри горели тусклые лампы и было холодно, изо рта шел пар. Пока Сан-Дымыч с начальником склада выбирали коробки, я оглядывался. За штабелем ящиков я видел наклонный столб с кольцом и тяжелой цепью. Полез туда. И оказалось, что столб И кольцо — верхняя часть могучего трехметрового якоря!

Якорь стоял в кирпичной нише. Даже не стоял, а был прислонен к боковой стенке. Под ним темнела чугунная плита с выпуклыми буквами. Я сел на корточки и с трудом прочитал:

Флота

Капитанъ и Кавалеръ ©едоръ Осиповичъ Ратмановъ

1 шля 1753 года — 2 августа 1832 года

Онъ трижды плавалъ во кругЬ свЬта

и много разъ могь погибнуть въ морЪ '

но судьба уготовила ему последний пршгь въ родномъ городЪ

Миръ праху твоему, Канитанъ и Командиръ

я

Я потрогал буквы: они были очень холодные, над ними таял пар от моего дыхания. Потом я погладил холодный якорь. Может быть, его взяли с корабля, на котором в давние времена ходил в плавания Флота Капитан Ратманов. Мне стало жаль капитана Ратманова, хотя жизнь он прожил долгую и, конечно, интересную...

13 в ночь большого прилива

Дома я рассказал про старинную могилу бабушке и тете Вике. И они впервые поссорились при мне. Бабушка сказала, что это безобразие — превращать в склад памятники старины. Тетя Вика работала как раз в Городской комиссии по наблюдению за культурными ценностями. Она стала быстро объяснять, что склад — это временно. Все исторические здания взяты на контроль, надежно законсервированы и со временем будут реставрированы. Просто пока не хватает времени и средств. Бабушка заявила, что поменьше надо тратить денег на всяческие колоссальные авантюры вроде сверхглубокой скважины или проекта СКДР. Планету ковыряем насквозь, к звездам летаем, а в обычной жизни порядка нет, не было и не будет... Тетушка сказала, что планету она не ковыряет и никуда не летает. Даже в отпуск. Потому что те, кто занимаются всеми этими сверхглубокими бурениями, имеют привычку вызывать к себе жен, а детей оставлять родственникам: воспитывайте...

Тут они спохватились и погнали меня спать.

А старую церковь с могилой я с тех пор называл про себя Капитанской.

Когда я кончил рассказывать, мы были уже совсем помирившиеся. Юрка сказал:

— Значит, завтра в десять, в парке у самолета. Я прихвачу напильник.

— Ага! Приду! — кивнул я.

И ошибся. Назавтра меня ожидало совсем другое.