В ночь большого прилива

врубались в коричневый полумрак сводчатых залов. На ступенях винтовых лестниц, которые были прорезаны в толще стен, скрипела каменная крошка. В стенах темнели полукруглые ниши. В одной из них Алька нащупал вделанный в камни обрывок цепи. Звякнул.

— Во... Здесь, наверно, держали рабов или пленных.

— Тех кто скачет и никого не слушает, — сказала Данка. — Не лезь вперед, свалишься в какую-нибудь яму.

— Бе-е... — тихонько, но строптиво ответил Алька.

Яр пытался разобраться: что же за стиль у этих построек?

Странный и незнакомый. Снаружи — глухая мощь, никакой архитектуры, внутри — пологие своды и арки, как бы ласково приглаженные сверху. В арках была плавность и легкость.

— Кто эту крепость построил? — спросил Яр у Читы. Чита наверняка был самый эрудированный.

— Никто не знает, — сунулся Алька.

Чита сказал:

— Это загадка. Полтысячи лет назад пришел какой-то народ, выстроил крепости, но никого не покорял, ни с кем не воевал. Потом вдруг сразу ушел на юг...

— На истинный полдень, — уточнил Тик. — Тогда было еще пять сторон света.

— Как это пять? — удивился Яр.

— Пять, — подтвердил Чита. — Это еще в старину, задолго до большой войны. Север, Запад, Восток, Юг и Истинный полдень. Сейчас уже никто не знает точно, что это такое. Где-то на юго-востоке. Та сторона, где солнце подбирается к самой высокой точке, но еще не дошло до нее... Считалось тогда, что это счастливая сторона. Как бы символ молодости...

— Пойдемте в Львиный зал! — вмешался Алька.

7 В ночь большого прилива

Львиный зал был длинный, все с теми же приглаженными арками. Вдоль стен стояли на кусках гранита, а чаще валялись на боку или вверх лапами каменные львы с ленивыми кроткими мордами. Алька по-свойски хлопал их по животам.

В стенах были прорезаны прямоугольные окна.

По углам Яр увидел много мусора. Лежала груда досок, валялись мотки проволоки и ржавые гвозди, обрывки газет и пустые бутылки. И все это серое от пыли.

— Когда-то здесь хотели делать ремонт, — объяснил Чита. — Потом раздумали, испугались обвала.

Яр спросил:

— Те, кто строил крепость, о чем они, интересно, думали? Такую махину ставить на песке...

Чита солидно возразил:

— Разговоры про песок — это чушь. Под песком наверняка гранитный монолит. Мы в подземные ходы лазили, там сплошь камень.

— Жалко, что недалеко лазили, — вздохнул Алька.

— Они длинные, эти ходы, — сказал Тик. — Говорят, некоторые из них под рекой идут, на ту сторону...

— Вот бы разок пробраться, — почему-то шепотом проговорил Алька. — Перейти реку...

— Я вот тебе перейду, — пообещала Данка. И сказала Яру: — А странно все-таки, да? Построить такие крепости, а потом уйти...

— Может, их заставили, — сумрачно сказал Чита.

' — Кто? — не поверил Алька.

— Те, кто велят... — с непонятной усмешкой проговорил Чита.

Игнатик хмыкнул.

Чита посмотрел на него и заметил:

— Не такой уж ты доверчивый.

«Ничего не понимаю», — подумал Яр. В этот момент Данка ему сказала:

— Здесь недалеко есть еще одна интересная комната. С камином.

— Пошли, — согласился Яр.

Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решеткой у пола) был сложен из грубо отесанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.

— Это Тик в прошлом году нарисовал, — объяснил Алька. — Мы здесь картошку пекли.

— Лицо, как у бормотунчика, — сказала Данка.

Алька подскочил:

— А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!

— Правда, давайте! — подхватил Игнатик.

— А песок-то подходящий? — спросила Данка.

— Да, я смотрел, — кивнул Чита. — Я сейчас принесу.

И он убежал.

— А что за бормотунчик? — недоуменно спросил Яр.

— Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? — удивился Игнатик.

— М-м... не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?

— Ну, это такая штука... Такой... — сбивчиво заторопился Алька.

Данка объяснила:

— Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг... Игнатик их делает лучше всех на свете.

Игнатик скромно промолчал, отошел и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.

Пришел Чита, принес в подоле рубашки песок. Спросил:

— А из чего делать?

— Может, из моей рубашки? — самоотверженно сказал Алька. — Я могу подол оторвать.

— А мама оторвет тебе голову, — подал голос Игнатик.

— А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, — победоносно сообщил Алька.

— Оторвет, когда приедет, — уточнила Данка. — Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?

— Не очень.