В ночь большого прилива. Повести

- Ну да, - согласился Мартыныч. - Так бывает. Для хорошего моряка корабль всегда живой.

- Но ведь я еще не моряк.

Мартыныч улыбнулся и промолчал.

Мальчик спросил:

- Говорят, парусников на свете все меньше и меньше остается. Говорят, их скоро совсем не будет. Правда?

Мартыныч умел объяснять коротко.

- Неправда. Когда появились машины, глупые люди говорили, что на свете не останется лошадей. Разве это так? Паруса будут всегда, пока есть на свете три вещи.

- Какие?

- Ты и сам знаешь. Очень просто. Во-первых, море…

- Во-вторых, ветер! А в-третьих?

Мартыныч затянулся сигаретой и серьезно сказал;

- Люди, Мальчик. Такие, как ты.

Однажды они беседовали, сидя на палубе у брашпиля, и тут появился Рудик. Хмуро глянул на Мальчика.

- Слушай, дед, что он все время здесь отирается? Сам знаешь, посторонним на судне делать нечего.

- Какой же он посторонний, - сказал Мартыныч.

- А .кто он? Родственник твой, что ли?

- Может быть, родственник. Скажем, внук.

- Ты же говорил, что у тебя никого нет.

Мартыныч усмехнулся:

- С внуками, Рудольф Петрович, всегда так: сначала нет, а потом есть.

Рудик махнул рукой и ушел. На причале его опять ждала девушка. Мальчик осторожно спросил:

- Мартыныч… А у вас правда никого?

- Да. Так вот вышло. На берегу жизнь не получилась. Только и знал я корабли. Это не очень хорошо. Надо, чтобы кто-то ждал на берегу…

«Теперь я буду ждать вас», - хотел сказать Мальчик, но постеснялся. И спросил:

- А когда баркентина… когда ее не будет, вы на какой парусник пойдете, Мартыныч?

- Ни на какой, - просто сказал старик. - Мы с ней кончаем вместе. Пора на пенсию.

- Совсем?

- Совсем. Когда-то надо кончать совсем. Поеду в деревню, где родился. Буду рыбу ловить и сети чинить рыбакам.

- Но ведь там, в деревне… У вас же там нет никого.

- Все равно. Берег там мой.

ЗЕРКАЛЬЦЕ

- Какой ты кр-ра-сивый, - сказал Чип, когда Мальчик появился на дамбе. И даже приквакнул от удивления.

Мальчик был в бело-голубом костюмчике, который делал его похожим не то на юнгу со сказочного брига «Семь ветров», не то на маленького воздушного гимнаста из цирка.

- Ты просто пр-ре-красно выглядишь, - продолжал Чип, и в голосе его проскальзывала легкая зависть. Но Мальчик с досадой сказал:

- Что тут прекрасного… У взрослых смешная привычка: если у человека день рожденья, значит, надо его наряжать, будто куклу. Разве это правильно? В день рожденья должно быть весело, а тут ходишь и только смотришь, чтоб не запачкаться, не зацепиться, не порвать… Ну, я не спорил, конечно, чтоб настроение не портить родителям. Все же они для меня старались. И все равно взрослых не перевоспитаешь…

Но тут Мальчик подумал, что долго ведет разговор о себе, а для Чипа не сказал еще хорошего слова. Осторожно, чтобы не коснуться мокрых свай, он сел на корточки перед лягушонком.

- А как твои дела, Чип? Хорошо?

- Хор-рошо. А что такое день рожденья?

- Ну… Это такой праздник. У каждого человека. Ну, не обязательно у человека, а хоть у кого. В какой день кто родился, тогда и праздник у него… Вот ты, Чип, когда вылупился из икринки?

- Я не помню, - рассеянно сказал Чип.

Мальчику стало неловко. Ведь он знал, что Чип давно живет один, а родители у него неизвестно куда подевались. Кто же скажет Чипу, когда он появился на свет?

- Это ведь неважно, - бодро сказал Мальчик, чтобы исправить ошибку. - Каждый имеет право выбрать себе день рожденья, какой хочет… Вот ты выбери себе день, и тебя будут поздравлять и дарить подарки…

- Кто? - удивился Чип.

- Ну… я буду…

- А если день рожденья, обязательно дарят по-дар-рки?

- Кажется, обязательно… Папа мне подарил толстый «Морской словарь», а мама электрическую железную дорогу. Вот с такими вагончиками. Хочешь, покатаю?

Чип немного помолчал, хитро блестя глазками. И спросил:

- У тебя есть удочка?

- Нет. Зачем? Я не люблю ловить рыбу.

- Ну, тогда просто нитка. Или веревочка. И кр-рючок.

- А зачем?

- Ну, надо, - сказал Чип настойчиво и даже чуть капризно.

Мальчик выбрался на берег, отыскал кусочек медной проволоки и согнул крючок. Потом подобрал на причале обрывок пенькового троса. Трос он расплел, а прядки связал между собой. С такой вот «удочкой» Мальчик и вернулся к Чипу. Чип лапками ухватил крючок и скакнул в воду. Его не было минут пять. Мальчик так забеспокоился, что почти забыл про свой «именинный» костюм и хотел уже лечь животом на сваи, заглянуть в глубину: Чип, где ты? Но смеющийся Чип ловко вылетел из воды и крикнул:

- Тащи!

Мальчик потянул «удочку».

Что-то серебристое моталось на крючке. Но не рыбка. Мальчик взял добычу на ладонь. Это было зеркальце,

Квадратное зеркальце, чуть поменьше карманного, аккуратненькое такое и довольно тяжелое. Оно было в металлическое рамке с двумя винтами. У винтов были большие медные головки. За одну из них Чип и прицепил крючок. И теперь он важно объяснил:

- Это от меня под-дар-рок.

Мальчик опять сел на корточки.

- Спасибо, Чип, - сказал он, стараясь догадаться, что же это за штука. Чип ловко и привычно прыгнул ему на колено.

- Ты не думай, что это зеркальце пр-ростое…

И рассказал вот что.