В ночь на Хэллоуин

Наташа послушно встала, еще раз посмотрела на крышу соседа и сказала:

– Мы должны остановить его. Слышишь, Леша? Мы ему ничего не сделали. За что он нас…

Одинцов подумал, что она хотела сказать: убивает, но Копылова удивила его.

– За что он нас так ненавидит?

Алексей обнял девушку.

– Мы это обязательно выясним.

Леша пропустил Наташу вперед. Вдруг по спине пробежали мурашки, ощущение, что за ним наблюдают, было настолько сильным, что сковывало движения. Одинцов, поборов страх, обернулся. Мертвец стоял у крыльца. Когда он увидел, что привлек к себе внимание одного из живых, призрак улыбнулся и закрыл лицо руками. Потом открыл и снова закрыл. Ку-ку. Открыл, закрыл. Леша невольно поднял руки к глазам, повторяя жест призрака. Когда он их опустил, мертвец исчез.

9

Егор сделал шаг вперед. Еще один, и еще. Он выставил перед собой руку, и когда ладонь коснулась прохладного пластика, толкнул дверь. Она медленно открылась, показав Егору пустую кабинку. Авдеев шумно выдохнул и вернулся к раковинам. Включил воду и посмотрел на свое отражение. Снял очки – картинка тут же стала расплывчатой. Егор умылся и протянул руку за очками. Их не было на том месте, куда он их положил минуту назад. Он попытался сфокусировать зрение на раковине, но вдруг нахлынувшая паника не давала этого сделать. Он только видел общий контур раковины. Очки как сквозь землю провалились. Он ощупал раковину, вторую, третью. Их нигде не было.

– Раз, два, – послышался за спиной детский голос.

Егор напрягся, но оборачиваться не стал. Он посмотрел в зеркало прямо перед собой, мало надеясь на то, что ему удастся хоть что-нибудь рассмотреть. Но он рассмотрел. Пацан стоял на перегородке между кабинками. Причем о том, что это перегородка, Егору оставалось только догадываться, потому что вся картинка была размазана серым пятном, и только мальчишка в оранжевой футболке виделся ему настолько ярко, что можно было подумать о возврате зрения. Возможно, призрак ни на чем не стоял, а парил над кабинками.

– …это не только слова. Три, четыре – меня нету в этом мире, – продолжил считалку призрак и перепрыгнул на следующую перегородку. – Пять, шесть – у меня есть весть.

Егор повернулся к нему лицом, но картинка не изменилась. Мальчишка был ярким пятном на сером фоне, словно оранжевый листик на засохшей осенней грязи.

– Семь, восемь – как наступит осень. – Мальчик повернулся лицом к Авдееву и улыбнулся. Жуткий оскал монстра, а не беззаботная детская улыбка. Лицо призрака вытянулось – черты стали заостренными – и побледнело. Оно стало мертвенно-бледным, с синюшно-желтым отливом и восковым блеском. Мертвец спрыгнул с перегородки на кафельный пол в метре от Авдеева. Плитка под его ногами с хрустом разлетелась, будто он прыгнул в замерзшую лужу. Егор невольно отступил назад и скорее машинально начал ощупывать раковину в поисках очков. Он нашел их практически сразу. – Девять, десять – вас всех повесят.

Егор нацепил на нос очки и понял, что в туалете не один. Призрака не было, да и пол у ног Авдеева оставался целым. На него ошеломленно смотрели парни из отдела маркетинга. Он не знал их имен, но догадывался, что именно с ними Смирнов идет в боулинг.

– Ты как? – спросил один из них у Егора.

– Нормально, – ответил он и тут же добавил: – Просто очки уронил.

– Понятно, – понимающе закивали парни.

Когда Авдеев выходил из туалета, до него долетел отрывок разговора:

– Ты слышал, что он шептал?

– Вас всех повесят…

– Придурок.

– Да ладно тебе, может, устал просто.

– Может, и устал. Эта чертова работа кого угодно с ума сведет.

Егор вздохнул. Его желание точно исполнилось.

10

Анатолий не любил пить в одиночестве, но компания кого-то подобного Максу ему была противопоказана. Толик был агрессивным, а такие, как Макс, просто не умели себя вести и постоянно вызывали огонь на себя. Сегодня ему конфликтов не хотелось. Его жизнь в последнее время – сплошной конфликт. С Наташей отношения не заладились сразу же, но там понятно почему – у нее любовь. Затеяли какие-то сраные прятки. И странное дело – он знал… Нет, даже не так, не знал, а назначил виновного. Виновный для того и назначался, чтобы Толик мог выплеснуть весь негатив, всю агрессию, но он ничего не чувствовал. Более того, ему было жаль Авдеева. Жаль, как самого себя. Им конец. Почему он так решил? Да потому что всему когда-нибудь приходит конец. И плохому, и хорошему. Завершение плохого зачастую люди воспринимают с облегчением. Толик иногда, когда в нем уже была пара бутылок пива, думал, что плохое заканчивается в любом случае. Смерть – это тоже конец, правда, всего – и хорошего, и плохого. И с каждым погибшим другом они приближаются к логическому завершению игры. Кто будет следующим? Он сам или Авдеев? Одинцова с ними не было, но Данилов отчего-то хотел, чтобы следующим был он. Может, они были правы, когда предлагали держаться вместе? Может, этот мертвец не способен выхватывать свои жертвы по одному, если они сидят в одной комнате? А их – Егора и его – мертвецу изувечить как раз плюнуть.

– Может, все-таки позвать Макса? – спросил сам у себя Анатолий.