В объективе моей любви

– Все уже в прошлом, Ди, – успокаиваю я ее. – Ты не могла знать. И хотела как лучше.

– Тебе лучше уйти, – заявляет она, отодвигаясь.

И кому так будет лучше? Точно не мне.

– Почему?

– Ты что, не видишь? Ничего хорошего из нашего общения не выходит.

Жаль это признавать, но она права. Любой наш разговор сводится к болезненной для кого-то из нас теме. И, возможно, так будет всегда. Мы будем смотреть друг на друга и вспоминать все то плохое, что происходило в наших жизнях еще до нашего знакомства. Но мои потери и без того слишком велики, чтобы я позволил себе лишиться еще и ее.

– Предлагаю больше не говорить о прошлом.

Диана моментально реагирует на сказанное и поворачивает голову. В ее блестящих от слез глазах я вижу искреннее удивление.

– Ты не уйдешь?

– Не-а, – качаю я головой и приглашаю ее в свои объятия.

Стоит ей прильнуть к моей груди, я начинаю беспокоиться, что возникшая на лице улыбка уже никогда не исчезнет и мне придется ходить с ней целую вечность.

– Мой бывший парень бросил меня, когда я потеряла брата, – признается Диана, когда мы снова ложимся друг напротив друга. – Сказал, что мое горе слишком велико для него. И что из-за меня у него все время плохое настроение.

– Вот урод.

– Но он был прав, – размышляет она вслух. – Раньше я переживала только собственную потерю, а сейчас почувствовала то, что испытываешь ты из-за родителей и… это так тяжело – разделять чье-то горе, относиться к нему, как к собственному. Ведь первое, что хочется сделать, когда слышишь плохие новости, – это убежать как можно дальше, лишь бы только не соприкасаться с чужой болью.

– В этом и смысл. Близкие люди не должны убегать, – отвечаю я, вспоминая свою семью, которая, несмотря ни на что, приняла меня как родного и помогла пережить случившуюся трагедию. – А где сейчас твой отец?

– После смерти Артура он вернулся в родной город, где живут мои бабушка и дедушка. Там ему стало легче. Он каждый день ходит к морю у подножия гор и вспоминает, как привозил нас с братом туда детьми.

– И ты не обижаешься на него? За то, что уехал и оставил тебя здесь одну.

– Он не хотел уезжать, но я настояла. Знала, что там ему будет лучше. Он всегда тосковал по родине и с грустью рассказывал о тех местах. Каждый человек должен быть на своем месте, а его сердце всегда тянулось туда.

– Хорошо сказано, – киваю я, улыбаясь. – А где твое место?

– Всегда думала, что на льду.

– А сейчас?

– Сейчас… – задумывается она. – Думаю, что мне нужно место, куда я хочу возвращаться после льда.

– А этот дом разве не подходит?

– Дом – это еще не все.

Я ловлю на себе ее ласковый взгляд и не знаю, как совладать с собственными руками, тянущимися к ее лицу. Когда моя ладонь застывает у ее щеки, Диана наклоняется, чтобы соприкоснуться с ней. Как бы мне хотелось остановить сейчас время!

– Я говорила, как рада, что ты здесь? – спрашивает она, глядя мне прямо в глаза.

– Кажется, припоминаю что-то такое.

Мне стоит большой силы воли убрать ладонь, но я рад возможности просто смотреть на ее освещенное ночником лицо. Наблюдать за ее сначала робкой, а затем широкой улыбкой. Улавливать дрожь ее густых ресниц и слышать ставшее более глубоким дыхание. Охвативший ее трепет становится осязаемым, и я едва могу совладать с собственным.

– Надо поспать, с утра придет врач, – говорит Диана, разорвав наш зрительный контакт. – Но ты можешь остаться.

– Думаю, мне лучше пойти к себе.

Она награждает меня еще одной, на этот раз смущенной, улыбкой.

– Спокойной ночи, Сеня.

– И тебе.

Перед тем как уйти, я наклоняюсь и целую ее в щеку, а она тут же подставляет вторую. Ну что за девушка!

Рассмеявшись, я целую ее в обе щеки, кончик носа и макушку.

– Достаточно?

– Пока что да.

Взглянув на нее, я понимаю, что пора бежать, пока мы оба не передумали.

– До завтра!

Несмотря на то, что физически она остается у меня за спиной, я уношу частичку Дианы с собой в сердце. И она последует за мной, куда бы мне не пришлось отправиться.

22 глава

Стоя в коридоре, я подслушиваю разговор Майи с врачом, который только что вышел от Дианы.

– Из-за перелома ее вторая нога подвергается слишком большой нагрузке. Все бы ничего, если бы она не была травмирована. Активные движения до полного выздоровления зачастую приводят к повторному растяжению. Я рекомендую как можно реже передвигаться на костылях и отдать предпочтение перемещению на инвалидной коляске.

– Хорошо, поняла вас. – Я едва узнаю встревоженный голос Майи.

– Я снова наложил тугую повязку. Используйте те же мази и обезболивающие, которые выписали при выписке из больницы.

– Спасибо!

– Проследите, чтобы она соблюдала все мои рекомендации, иначе последствия не заставят себя ждать.

– Сделаю все, что в моих силах.

Услышав их шаги, я отхожу к двери, решив сделать вид, что только пришел.

Проводив врача, мы с Майей идем на кухню, чтобы вместе приготовить обед.

– Кошмар какой-то, – сетует она, – все из рук валится.

– Вы так переживаете за нее, – замечаю я.

– Ну разумеется! Как иначе.

Открыв холодильник, она удрученно вздыхает и качает головой.