В объятьях богини раздора

«И она убежала к нему», – хотел он закончить. Не смог. Опустил голову и закрыл лицо руками.

– Я не понимаю, что происходит, – заговорил он из-под ладоней. – Всё это так… странно… так вдруг и на пустом месте… всё покатилось. Одно за другим, как снежный ком. Мы… так любили друг друга… хорошо жили… Я не понимаю… кто виноват? Как это всё произошло?

– В твоей жизни уже было такое, – мягко сказала Кристина. – И ты преодолел…

– О чём ты говоришь? – с недоумением спросил Иван. Поднял голову.

Кристина оперлась подбородком на кулак и смотрела на него немигающим взглядом. Неброско накрашенная, но всё равно яркая, спокойная и уверенная. Он вдруг очнулся, вспомнил голос Крис в трубке. Она звала его в гостиницу вовсе не затем, чтобы он плакался ей на свою семейную жизнь… Маленькая Крис была душеприказчиком, безмолвно выслушивающим его монологи. Эта, взрослая, Крис ждала от него совсем другого… В её взгляде ему почудилось сожаление… А он наверняка не сможет даже прикоснуться к ней!

Ему казалось – она думает о том же. Молчание затягивалось.

Чтобы снять неловкость, Иван спросил:

– Ты взяла большой номер, чтобы тренироваться? И как… прости, что не спрашивал раньше… как идут твои дела с танцевальной школой?

Кристина вздохнула. Откинулась назад.

– Здесь много места и единственный во всей гостинице большой телевизор, – сказала неопределённо.

– Любишь большой экран, – невпопад пошутил Иван.

– Не то чтобы… У меня с собой видеоприставка…

Он не понял, но не стал расспрашивать. Неожиданно Кристина встала, прошла в комнату. Вернулась она с бутылкой коньяка и двумя пузатыми стопками. Поставила на стол.

– Дела со школой идут довольно успешно, но говорить мне о них не хочется. Давай лучше выпьем за встречу…

– Я усну, – предупредил Иван. – Я в ресторане пил… два или три бокала…

– Не уснёшь. Тебе легче станет. – Не дожидаясь Ивана, Кристина отвинтила пробку и наполнила бокалы наполовину.

– Ну, за встречу!

Края бокалов щёлкнули друг о друга. Иван выпил не глядя. Он почти не почувствовал вкуса, рот зажгло, горячая змейка скользнула в горло и побежала по телу; его бросило в жар.

Крис пила осторожными неторопливыми глотками, глядя на Ивана поверх краёв бокала. Допив, поставила бокал на стол.

Они долго молчали. Через открытую форточку долетал звук машин, чьи-то далёкие голоса. Иван прислушивался к себе: напряжение, туго скрутившее внутренности, отпускало – будто размыкались обручи. Кристина была права – ему стало легче.

– Спать не хочется? – спросила она с лёгкой иронией.

Иван сконфуженно усмехнулся.

– Я сейчас кое-что покажу тебе… Мы ставили спектакль… и с этим спектаклем объездили полмира, собрали кучу наград… – Она прошла к телевизору.

Вернулась с пультом в руке. Экран загорелся синим, по нему пошли полосы, появилось изображение большого гимнастического зала со светлыми стенами и станками у огромных зеркал.

Кристина пересела на ручку кресла Ивана. Он отодвинулся и, не видя, понял, что она улыбается.

– Хочу похвастаться… Эрида, которую я танцую, – богиня хаоса и раздора… Но в то же время она и жертва своих страстей… Я мечтала показать тебе этот танец! Смотри!

Иван поднял взгляд. Глаза Кристины блестели из-под чёрных прядей.

На экране заиграла музыка и появилась Крис – в чёрных шароварах, в платье с рваными краями и с какими-то длинными, яркими лентами в руках. Под тревожную музыку, где звуки набегали друг на друга, теснились аккордами, чуткое тело Крис повело невероятный рассказ.

…Вокруг неё развевались тревожные цвета лент, непрерывно мелькали, разбегаясь вверх и вниз. На его глазах творилось чудо: в стремительных движениях разворачивалась история, и это была его история. Кристина на экране была словно в двух воплощениях: одна Крис – это он сам, вторая – коварная богиня, разрушающая его судьбу. Мир и покой. Но вот приходит волнение, сначала слабое, потом всё усиливающееся, смятение, отчаяние – и одновременно торжество какой-то невероятно злобной силы. Вот он бьётся в путах обстоятельств, пытаясь освободиться, восстановить разрушенный мир, но новые удары лишают сил и всё больше затягивают его в ловушку… Танец захватывал; Иван забыл про то, что две извивающиеся на экране сущности есть одна Крис, и, затаив дыхание, следил за развитием событий. Он не заметил, как это произошло, но в нём рос протест, поднималось возмущение несправедливой жестокостью обрушившихся несчастий. И, когда Крис-богиня на экране подняла вверх победную руку, он вдруг набросился на сидящую на краю кресла Крис, повалил на пол, сминая под собой, разрывая одежду, грубо – как никогда бы не позволил себе, будь в сознании, – заламывая её руки… он не мог смириться, он жаждал возмездия!.. Всё это совершалось им почти бессознательно, будто во сне, – но во сне, полном острых ощущений, боли и наслаждения…

* * *

Придя в себя, Иван обнаружил, что лежит на полу совершенно голый. По лицу текли слёзы. Крис сидела рядом и гладила его по голове. Ему бросились в глаза её губы – вспухшие, красно-лиловые, как у людоеда. Вокруг валялась одежда.

Иван в смятении закрыл глаза:

– Прости. Не знаю… что это было…