В объятьях олигарха

Он спал на влажной земле, подложив под голову камень, ел полусырое мясо с ножа, пробегал в день десятки километров ровной звериной рысью и на излете молодости (к тому времени средний срок жизни руссиянина сократился до тридцати лет против восьмидесяти — ста в цивилизованных странах) почувствовал, что вырвался на новый виток судьбы и она наконец–то стала к нему благосклонной.

У него завелись друзья, и первый среди них — Леха Жбан, смуглоликий, русоголовый, поджарый, как натянутая тетива, ратоборец. Поначалу Леху приставили к нему опекуном и отношения между ними складывались не всегда ровно. Глазастый весельчак пользовался любым случаем, любой Митиной промашкой, чтобы доказать свое превосходство, но делал это беззлобно, с юмором и ни разу не использовал свою ловкость, чтобы нанести серьезное увечье. Во многом он превосходил Митю, но не во всем.

Через месяц Митя с блеском прошел первое испытание. Он должен был продержаться в течение часа против трех дружинников, но не одолеть их и не уйти от них (это невозможно), а сбить с толку, предстать перед ними неузнанным. Игра в призраки, так это и называлось. Митя поразил и своих преследователей, загнавших его в болото, и сотника Данилку Гамаюнова, принимавшего экзамен. Когда дружинники, радостно улюлюкая и размахивая ременными петелками, продрались через чащу, то встретили не Митю, а волоокую речную русалку, выходящую из трясины и на ходу выжимающую мокрые волосы. Бойцы так и замерли, очарованные, а Митя подошел к ближайшему из них, приставил нож к горлу и насмешливо посоветовал: «Не зевай, парень, смерть проморгаешь».

Ошеломленный дружинник щелкнул пастью, будто капканом, а вышедший из кустов сотник озадаченно поинтересовался:

— Как ты это проделал, Митяй? Ведь этому тебя не учили.

— Кое–что из старых запасов. — Митя самодовольно ухмылялся. — Трансформация вегетатики. Передача образа на расстояние. Несложная штука, но требует подготовки.

Сотник дружески похлопал его по плечу, смущенно отводя глаза от пышных зеленоватых русалкиных грудей.

— Хватит скоморошничать. Убери эту гадость. После доложишь в письменном виде. А вы, ребятки, — он обернулся к дружинникам, — все трое покойники. Поздравляю. Охмурил вас странник.

Рослые бойцы что–то невнятно залопотали, еще не придя в себя от изумления, хотя Митя уже вернулся в свой натуральный облик.

После этого испытания Леха Жбан его зауважал и сбавил гонор. Как все в отряде, он понимал, что Митя временный гость, недаром его уже дважды водили в поселок на беседу с полковником Улитой. Большая честь, но никто ему не завидовал, напротив, поглядывали с сочувствием. Из тех, кто покидал свободные территории в одиночку, ни один не воротился назад. Погибали или нет, неизвестно, домысливали разное, но с Митей, конечно, случай особый. Из оккупированной зоны он появился целехонький, да еще привел с собой справную девку, значит, при необходимости сумеет повторить маршрут. Относились к Мите нормально, но он так и не смог стать в дружине своим, постоянно чувствовал вокруг себя этакий дружеский холодок. В отряде числилось сорок пять человек, все молодые неустрашимые воители, живущие одним днем, от рассвета до заката, самому старшему, по званию и по возрасту, сотнику Гамаюнову было едва за тридцать. Обитали в землянках, утепленных сосновыми бревнами, в каждой по три–четыре бойца. Время проводили в изнурительных упражнениях и тренировках да еще на охоте и рыбной ловле, служивших основными источниками пропитания. Таких отрядов на свободных территориях, накрытых космическим зонтиком, непроницаемым якобы даже для спутниковых систем слежения, по уверениям Лехи Жбана, было множество, десятки и сотни, единственный смысл их существования заключался в готовности по первому сигналу выступить в поход.

Когда Леха сказал об этом, Митя подумал, ратоборец шутит. Но тот и не думал шутить. Спросил: а что такого, что тебя удивило, брат? Митя стушевался и не сразу ответил, но, видя, что опекун чем–то вроде обижен, объяснил, как понимает обстановку. Неужели, спросил он, Леха Жбан или его командиры всерьез рассчитывают, что они вдруг выскочат из лесов и болот со своими копьями, луками да топориками и напугают супостата, владеющего современными военными технологиями и уже накинувшего на весь мир электронную удавку Интернета? Надеяться, по мнению Мити, можно только на то, что у какого–нибудь генерала Анупряка начнутся корчи и он лопнет от смеха.

— Ах, вот ты о чем, — понял наконец Леха Жбан. — Значит, непосвященный. Но мог бы сам догадаться: все, что ты видишь, маскировка. Почему не расспросил ни о чем Улиту, с ним у тебя вроде бы вась–вась?

— Маскировка? Хочешь сказать, все эти блиндажи, голубиная почта и все прочее — только видимость? И что же за этим скрывается?

— Будет приказ, сам увидишь, — важно ответил Леха. — Вроде ты парень башковитый, Митяй, личину умеешь менять, а иногда такое ляпнешь, тошно слушать.