В объятьях зверя (СИ)

— Материнский инстинкт оказался намного сильнее развит у моей сестры, у которой детей нет, — с грустью ответил Стефан. — Она была с Никки с того самого момента, как Елена исчезла, и фактически заменила ей мать. Честно, не знаю, что бы я делал без Ребекки. Она очень мне помогла.

— Стеф, а если… Елена вернется? — робко предположила Кэролайн. — Что тогда?

Стефан пожал плечами.

— Ничего. К Никки я ее больше не подпущу.

Что он хочет сделать, Кэролайн поняла сразу.

— Ты хочешь лишить ее родительских прав?

— Кэр, я, правда, очень хотел, чтобы она вернулась, чтобы была с Никки. Но, судя по ее поведению, ей это не нужно. Никки сейчас совсем маленькая, она не помнит ее. И если однажды Елена вернется, когда она уже будет в сознательном возрасте… Я не хочу травмировать Никки.

В этот момент Кэролайн почувствовала, как внутри все замерло. Она совершенно не знала девушку, о которой рассказывал Стефан, но презирала ее, совершенно не понимала. Однако, когда она поняла, что Стефан действительно хочет лишить ее права общаться с Никки, она почему-то за нее испугалась — как будто бы это маленькое сокровище сейчас он хотел отнять у нее самой.

Кэролайн опустила взгляд и заметно погрустнела.

— Кэр…

— Я просто не понимаю, как можно оставить такое чудо, — дрожащими губами произнесла она и уткнулась щекой в плечо Стефана, сидевшего рядом. Тот приобнял Кэролайн и прижал к себе.

— В жизни бывает всякое, Кэр. После всего этого дерьма я научился относиться к этому спокойнее. Значит, так было нужно. Надо жить дальше.

Они сидели так на протяжении какого-то времени, а затем Стефан сказал, взглянув на Кэролайн:

— Кажется, ты понравилась Никки.

— Правда? — с надеждой спросила девушка.

Сальваторе кивнул.

— Она даже уснула с… Кажется, она и его назвала Фыр-Фыр? — изогнув бровь, спросил он, и Кэролайн улыбнулась. — Спасибо тебе за этот день.

— Никки очаровательна, — с нежностью сказала она. — Она покорила меня с первого взгляда… Как и ее отец.

По губам Стефана скользнула улыбка.

— Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал Кэролайн в уголок губ.

— Папа! — Стефан, сидевший в гостиной на диване с ноутбуком и готовивший отчет к очередному совету директором, услышал звонкий возглас Никки и, отвлекшись от работы, пошел к ней.

Никки сидела около стеллажа с книгами, а вокруг нее валялись некоторые из них. Судя по всему, пока Стефан отвлекся, малышка заинтересовалась ими и решила с ними поиграть.

— Ни-и-ик, — с улыбкой протянул парень. — Ты вдруг заинтересовалась мировой экономикой? А убирать кто будет?

— Папа! — повторила она, и в этот момент Стефан, сев на корточки, увидел, что девочка показывала на фотографию, судя по всему, выпавшую из одной из книг.

На фото был изображен он сам на фоне футбольного поля — судя по всему, оно было сделано во время какого-то матча, — и Елена. Стефан прижимал ее к себе за плечи, а она его обнимала за талию. Молодые люди улыбались и выглядели очень счастливыми. Стефан вспомнил, что это фото было сделано за два месяца до их свадьбы. Он несколько секунд смотрел на фото, не отводя взгляд и не моргая, будто бы «выключившись» из этого мира. Из этого состояния его вырвал звонкий голос Никки.

— Ма-ма-ма-ма, — пролопотала малышка, показав пальцем на Елену, и Стефан, услышав это, вздрогнул, почувствовав, как сердце пропустило удар.

Стефан перевел взгляд на Никки: она широко улыбалась и внимательно рассматривала фотографию.

— А-ма-ма-ма! — вновь воскликнула малышка, словно бы сама радуясь звучанию этого слова.

Стефан нервно сглотнул. Он понимал, что Никки говорила это неосознанно: она видела Елену в последний раз почти полгода назад и, конечно, не помнила ее. Она иногда могла называть мамой Ребекку и Изабеллу и пока не вполне понимала значение этого слова, в отличие от, например, того же «папы». Однако в этот момент Стефану показалось, будто бы его на мгновение парализовало. Он несколько секунд сидел рядом с Никки, не двигаясь.

— Нет, Ник, это не мама, — наконец проговорил он, забрав фотографию из рук девочки и поцеловав в лоб.

Он отвлек Никки, принеся из детской щенка, которого ей подарила Кэролайн, а сам быстро расставил по местам книги, которые достала девочка. Затем он взял в руки их с Еленой фото. Он с полминуты пристально смотрел на него, изучая, кажется, каждую деталь, каждый контур, каждый блик. Наконец, вернувшись к реальности, он прошел в глубь гостиной и, сев перед камином, который затопил пару часов назад, когда в доме стало холодно, опустил фотографию туда. Оранжевые языки пламени, танцевавшие в нем, быстро поглотили ее, превратив яркую картинку, глядя на которую, хотелось улыбаться, в небольшую горстку пепла. Стефан сам не знал, как эта фотография оказалась в одной из книг в стеллаже, но, вероятно, она была последней из всех его совместных фото с Еленой, потому что остальные он уничтожил уже давно.

Стефан убегал от прошлой жизни без оглядки, больше всего на свете мечтая забыть о ней навсегда. Он знал точно: в его доме больше ничего не будет напоминать об этом браке. И его дочь никогда не назовет Елену матерью.