В объятии Зверя. Том 2

— Я жрица, и забота — самая малость, к которой обязывает меня долг.

— Ты любишь его. Иначе давно отдала бы эту заботу кому-то другому. — Тора сморщилась, сгребая в узел зловонную простынь, которую протянула ей Маррей.

— Владычица, — в покои заглянул страж и поклонился. — Прибыл господин и просит увидеться с тобой.

— Что за господин? — спросила Маррей небрежно.

Она укрыла Рейвана шкурой и, повернувшись, заметила любопытный взгляд воина, устремлённый на вождя. Не проходило ни дня, чтобы кто-нибудь не спрашивал, жив ли ещё Верховный ван.

— Он набул, — ответил страж. — Сказал, его зовут Крин.

Маррей поднялась и оправила платье.

— Пригласи его в зал и скажи — я сейчас выйду.

Маррей развернулась к Торе:

— Прошу, покорми его ещё раз.

Выходя в зал, Владычица растёрла щёки, чтобы лицо её выглядело свежее.

— Крин, здравствуй! — произнесла Маррей, показавшись из-за занавеси покоев.

Юноша развернулся к ней. Небольшая тёмная борода обрамляла его исхудавшее лицо. В глазах его вместо прежнего солнечного умиротворения колыхалась печаль. Его губы растянулись в улыбке при виде Владычицы. Улыбка была прежней — совершенно располагающей.

Маррей в порыве радости обняла Крина. Он решительно сжал её в ответ. Ведь не так давно Крин едва доставал ей до плеч, но теперь Маррей ощутила, как крепки его руки и тверда грудь. Колючая борода взбудоражила Маррей, и она, отпрянув, предложила сесть в кресла.

— Ты же Владыка теперь, и путешествуешь вот так один, да ещё к риссам? — удивилась она, разливая им в кубки хмельной мёд.

— Никто не знает, что я здесь.

Крин уселся, прислонившись к спинке кресла и широко расставив ноги.

— Маррей, — сказал он, поглядев на неё потемневшим взором. — Ты должна вернуться в Рону. Там уже вовсю благоухает весна. Белеют сады, тёплый воздух гонит волны вдоль скалистых берегов. Чертог и главный храм стоят опустевшими.

По телу Маррей пробежала дрожь от холодной сырости, которой была полна весна здесь, на севере.

— Я не могу вернуться, — произнесла она, отводя взгляд.

— Циндер собирает войско, — сказал Крин, и Маррей испуганно поглядела на него.

— Некоторые наместники желают поддержать его, — продолжил он. — Они считают: раз старшая жрица Корда мертва, а жена Вигга оставила страну, то всё кончено — лучше подчиниться Циндеру и сохранить свои земли и богатства. Но я хочу собрать войско и не дать Циндеру захватить Чертог и разорить храмы. Я хочу защитить нашу веру. Если тебя не будет рядом, то у меня ничего не получится. Я не смогу обрести ни власти, ни силы.

— Я не знаю, что тебе сказать. — Маррей тяжело вздохнула, осушив кубок до дна, и направила взгляд в пламя горящей чаши.

Крин недобро поглядел на неё.

— Раньше ты не пила.

— Всё меняется.

— Где и как похоронили мою мать? — спросил Крин после долгого молчания.

Маррей проводила набульского Владыку за северные ворота, к могиле Корды. Крин преклонил колени и сжал в ладони ком оттаявшей земли.

— Святая мать… — зашептал он слова молитвы, сделавшись взъерошенным и мрачным.

Маррей положила руку на плечо Крина, чтобы разделить его скорбь.

— Даже если ты не пойдёшь со мной, — сказал он, — я всё равно приложу все силы, чтобы защитить страну от кзоргов.

Владычица глядела на него, но не узнавала. Крин больше не был тихим юношей. Теперь это был мужчина, сознающий свой долг, и взгляд его сиял чистым светом.

Крин взял Маррей под руку, и они направились в сторону крепости. Шальной ветер порывами бил в лицо и заставлял глаза Маррей слезиться. Размягчённая земля плыла под ногами, но крепкая рука Крина делала шаги Маррей увереннее. Она сжимала его предплечье, вспоминая, как когда-то шла здесь с Рейваном. Но Рейван сейчас умирал. Он не дал и не даст ей ничего, кроме страдания, а Крин способен был даровать надежду. В её силах было сделать его мудрым и счастливым царём.

— Я слышал, ты ухаживаешь за Верховным ваном? — произнёс Крин. — Тяжелы ли его раны?

— У него проломлена голова и была раскроена челюсть, — ответила Маррей ледяным голосом. — Кишки были выпущены — я долго зашивала.

— Так это его кишками от тебя пахнет?

Маррей не ответила.

— Мне показали гобелен, — сказал Крин. — На нём был ван Эйнар с вот такими клыками, — он развёл руки, уточняя размер, — и с них капала кровь.

Маррей подняла голову и поглядела на Крина. Свет солнца, что сиял у него за спиной, ослепил её, она усмехнулась.

Крин коснулся горячей ладонью её лица, стерев с бледной исхудалой щеки влагу, пригладил тусклые ломкие волосы.

— Останешься с ним — утратишь всё: ты больше не будешь Владычицей. Тебе придётся пожертвовать долгом жрицы, положением, материнством. Ещё немного — и ты уже не родишь, ты сама знаешь, — он взял руки Маррей в свои. — Я дам тебе детей. Я дам тебе мир. Пойдём со мной?

Голос Крина звучал твёрдо. Маррей ощутила в нём силу, способную уберечь и защитить. Не этого ли она всегда хотела? Слёзы брызнули из глаз, и Маррей утопила лицо на груди Крина, теперь уже не смущаясь, а вполне наслаждаясь его крепким объятием.

— Хорошо, я поеду с тобой, — произнесла она.

***

Спустя несколько дней после того, как Владычица покинула Лединг, Рейван открыл глаза.