В объятиях бабочки

«Нет этого очень мало» – подумал хирург, посмотрел на часы – до конца рабочего дня оставалось часа полтора. Встать и нагло уйти с работы ему не позволяла его природная дисциплинированность и исполнительность. Он встал, походил из угла в угол, своим весом изрядно помял угол дивана, включил и выключил телевизор, зачем-то перебрал книги на полке. Так и не приняв никакого решения, просто вышел из комнаты врачей и пошел. Пошел трусливо, сунув голову в плечи, мелкими шажками, но с решимостью, если его окликнут – не оглядываться. С этой решимостью он вышел из здания больницы, за территорию больницы и если его кто-то и заметил, то и не собирался окликать.

Во всей больнице он вызывал интерес только у двух людей. У его жены Зауреш, которая потратила немало усилий и проявила смекалку, чтобы его заполучить и теперь ревновала ко всем женщинам вокруг. Ее ревность была обоснована, но не с его стороны, а с ее. Вероятно, интуитивно Зауреш понимала, что кривые стороны их пазов не соответствуют друг другу и между ними зияет брешь. Она, правда, заполнила эту брешь детьми. Куда он теперь денется??? Второй человек, проявляющий интерес к заурядной персоне хирурга постовая медсестра Роза – большая вульгарная женщина с густо очерченными линиями лица, на радость производителям черных карандашей и яркой губной помады. Роза мечтала заполучить этот кусок пластилина себе на забаву, и ее интерес подогревался его стойкостью «оловянного солдатика» против ее чар и стараний. А его стойкость была подтверждением народной мудрости «Кто обжегся – дует на холодное». Когда-то молодой Серик, закончив лечебный факультет медицинского института, приехал в это село по распределению, привлекаемый предоставляемой жилплощадью молодым специалистам. Ему сразу выделили большой фронт работы, вести хирургический прием в поликлинике. Работы было много, так как местные жители, прослышав о молодом хирурге, приходили, чтобы его оценить. Приходили все, с болями в суставах, шумами в ушах, искривленной спиной, сорванным ногтем и так далее. Бабушки приходили с баночкой свежих сливок или с парой горячих лепешек, что вызывало шквал негодования со стороны молодого врача. Эти баночки и лепешки как-то незаметно переходили в руки медсестры, которая была его помощницей. На этом инцидент всегда был исчерпан, при этом совесть молодого человека оставалась чиста, а долг дающего исполнен. Когда приходило время обеденного перерыва, его помощница медсестра уж очень старалась не обременять молодого человека походом на обед домой с поеданием разогретых вчерашних макарон. И быстренько превращала рабочий стол в обеденный, выставляя и лепешечки, и сливочки, и другое съестное. Так изо дня в день молодой человек привыкал к заботам, которые плавно перешли в ласки и незаметно для себя оказался обремененным женой, семьей, детьми и дополнительными родственниками. С тех пор внимание и забота слабого пола его настораживала и вызывала недоверие, хотя в своих фантазиях он, пожалуй, не отказался бы быть содержателем гарема.

Мечты и мысли Серика Бейсеновича никак не отражались на его внешности или действиях, он не выделялся ни внешней привлекательностью, ни остротой высказываний, ни смелостью поступков, ни напором мужественности, оставался обычным заурядным человеком из толпы, напоминавшим салтыково-щедринского пескаря. Решения он принимал всегда трудно и долго и пока принимал, надобность в них отпадала. И решение навсегда уехать из этого села, туда, где ничто не напоминало бы ему об его трусливом поступке, он тоже принял из трусости, слабости характера или, как он сам себе объяснял – «тонкой душевной конструкции», то есть «не умением жить с этим», словно с переменной адреса можно изменить прошлое.

10

Край грязного, изорванного лоскута ткани выглядывал из золота, сверкавшего на солнце песка, с разных сторон доносилось зловещее рычание. Вдруг с разных сторон с оскалом острых зубов накинулись на этот маленький лоскут грязной ткани, переливающие серебром меха, волки. Всё смешалось, золото и серебро, вминаясь друг в друга, превращалось в желто серое тесто, из которого, как начинка из пирога, появились трупы маленьких детей. Волки, набросившись на беспомощные тела, клацая сталью зубов, разрывали их на части, каждый унося свою добычу.