В объятиях бабочки

– Так иди и приведи их, раз тебе слышны! – на требовательный окрик бабушки проснулся Болат.

– Болат, иди, поищи девчонок, где-то лазают, а бабушка сирену врубила, – снисходительно перевел бабушкины требования с себя на младшего брата Ербол.

Когда Болат вышел за ворота своего двора и не услышал вездесущий звонкий голос сестренки Айгерим, которой по обыкновению были присущи споры с девочками и командные распоряжения, у него появилось желание вернуться в дом, застать в укромном уголке Ботагоз с карандашом в руках, а за зеркальной дверью шифоньера Айгерим, примеряющую мамины платья и представляющую себя артисткой на сцене в длинном, красивом платье. Он повернул налево, покосился на свежевыкрашенные ворота родственников, подумал: «Хоть бы они игрались с Динарой» и зашел в соседний двор.

– Ляззат апа, день добрый. Как ваши дела? А Динара дома?

– Ой, Болатик, как ты дорогой? У нас всё хорошо. А Динара с Максатом ещё в городе. Они должны на следующей неделе приехать. Ты проходи.

– Я Айкон с Ботой вышел искать, подумал, может у вас с Динарой играют, – разочарованно и досадливо сказал Болат.

– Ну, пойдем вместе, я иду в магазин, может, где там ходят, поспрашиваю у знакомых, – уже с сочувствием и с некоторым беспокойством отвечала Ляззат.

Часть пути они шли вместе, то и дело, спрашивая всех встречных о девочках. С каждым отрицательным ответом прохожих, у Болата усиливалось желание бежать домой. Видя отчаянье своего родственника, Ляззат сказала:

– Я пойду дальше, поспрашиваю, поищу, а вы с Ерболом найдите пастуха Базарбая с выпасом, может статься, что девочки с ним ушли в помощники. Айкон и не такое выдумает.

Болат повернул назад и, свернув на другую дорогу, чтобы расширить географию поиска, пошел домой. Весь свой путь он выкрикивал имена своих сестер, но ему в ответ так никто и не ответил…

Не обращая внимания на устремленные на него встревоженные взгляды родных, которые собрались за обеденным столом, Болат зачерпнул ковш воды из бидона, и стал жадно глотать, утоляя жажду и смачивая пересохшее от криков горло. Отдышавшись несколько секунд, посмотрел на мать, которая пришла с работы на обеденный перерыв и тихо сказал:

– Их нигде нет, Ляззат апа пошла в универмаг, сказала, что там поспрашивает. Может нам с Ерболом пойти к пастуху Базарбаю?

Карлыгаш, молча, вскочила с места и побежала к Ляззат. Бабушка тихонько пошла вслед ей. Карлыгаш никого не застав, в растерянности стояла посреди двора, когда скрипнула дверь, и во двор входил Дулат в сопровождении старушки, его тещи, которая обеспокоенно говорила ему об отсутствии внучек. Карлыгаш метнулась к ним:

– Дулат, ты же милиция, что нам делать? – громко вопила Карлыгаш. Тут пришла Ляззат и, не имея возможности внести ясность в создавшуюся ситуацию, присоединилась к объяснениям. Дулат – муж Ляззат стоял в окружении трех женщин и, потирая лысую голову грязноватым носовым платком, сожалел о том, что не остался в отделе, а пришел домой, намереваясь поесть и поспать. Его уставший вид выдавал полное безразличие к визгливым объяснениям женщин, а виноватая улыбка – желание поскорее скрыться от вездесущих требований окружающих.

5

Обрастая домыслами, история пропавших девочек передавалась из уст в уста, все мысли людей были заняты только этим происшествием. Слова повисали в воздухе и материализовались во всеобщий страх и панику. Люди боялись выпускать детей из дома и сами боялись выходить.С наступлением темноты над всем селом, словно сгусток повис немой страх, который распространялся как вирус и поражал воображение людей. Кабжана, который в течение дня обдумывал вариант, как вывезти девочек и схоронить где-нибудь в степи, к вечеру вирус страха вовсе «парализовал», его всюду сопровождали глаза, неустанно следившие за ним.

Придя домой, он сел перед телевизором и ничего не видя, не слыша, не думая, сидел. Игривая Гаухар прибежала с радостным вскриком, усевшись на колени отца, начала теребить его усы:

– Ой! Какие у тебя «пушистики». Папа, а покажи бобра, как он грызет дерево.

Кабжан нервно и грубо одернул и оттолкнул дочь.

– Мама, спой мне песенку. Не хочу с папой играть, – с обидным плачем побежала малышка к матери.

Айгуль даже беглый взгляд боялась бросить в сторону мужа и, сжав маленькую дочь в своих объятьях, унеслась прочь – подальше от него и его мыслей. У нее было ощущение, что они поселились в склепе, и она боялась своих чувств, боялась передать их своим девочкам, боялась потревожить их сознание чем-то подозрительным.

Утром следующего дня по заявлению родителей, пропавших девочек, начался поиск детей. С каждой организации запросили людей в помощь полицейским, прочесывали весь поселок, проводили по дворовые обходы, расспрашивали всех жителей.

Панический страх повел Кабжана в кабинет начальника РОВД.

– А-а, Кабеке, проходи, гостем будешь! Какими судьбами? Ах, Волчара, проигрался, пришел реванш просить? Ну, говори, слушаю тебя.

Кабжан мямлил слова приветствия и Жолбарыс Байкенович уже с нетерпением его подгонял: