В объятиях греха

– Боюсь, мадам, что большинство книг в нашей библиотеке вряд ли покажутся вам занимательными. Это в основном религиозные тексты и труды по теологии.

Графиня надула губки.

– Ох, какая жалость. А я-то надеялась на что-нибудь более… захватывающее.

В этот момент из-за поворота дорожки появилась мать Софи. Её лицо было строгим и непреклонным.

–Графиня де Морне, – произнесла она холодно, – вас ждут на утренней молитве. А вы, брат Тристан, кажется, должны помогать отцу Бенуа в библиотеке.

Тристан поклонился и быстро удалился, а графиня, бросив на мать Софи недовольный взгляд, последовала за ней к часовне.

Я продолжила работу, но мысли мои были в смятении.

Вечером того же дня, когда я возвращалась после вечерней службы, из-за угла коридора донеслись приглушенные голоса. Я замедлила шаг, узнав голоса сестры Агнес и сестры Беатрис, известных своей любовью к сплетням.

– Ты слышала последние новости о графине де Морне? – шептала сестра Агнес с явным возбуждением в голосе.

Сестра Беатрис подалась ближе:

– Нет, расскажи скорее!

– Говорят, граф застал её в весьма… компрометирующей ситуации, – продолжала Агнес, понизив голос до едва слышного шепота. – И не с одним мужчиной, а сразу с двумя! А некоторые утверждают, что их было трое!

Я почувствовала, как краска заливает мои щеки. Беатрис ахнула.

– Святая Дева Мария! Неужели это правда?

– Это ещё не всё, – добавила Агнес. – Я слышала от кухарки, которая подслушала разговор графа с отцом Бенуа, что ещё до замужества графиня имела весьма сомнительную репутацию. Говорят, она была настолько развращена дьяволом, что соблазнила даже племянника самого епископа!

– Господи, помилуй! – воскликнула Беатрис, крестясь. – Как же граф мог жениться на такой женщине?

– Ах, милая моя, ты же знаешь этих аристократов. Для них главное – связи и приданое. А графиня, несмотря на свои грехи, происходит из очень влиятельной семьи. Да и красота её, говорят, способна заставить святого забыть свои обеты.

Я не могла больше слушать. Тихо, стараясь остаться незамеченной, я проскользнула мимо увлеченных сплетнями монахинь и поспешила в свою келью.

Оказавшись одна, я опустилась на колени перед маленьким распятием. Мысли мои были в смятении. Неужели все эти ужасные слухи о графине правда? И если да, то какую опасность она представляет для нашего монастыря?

Я пыталась молиться, но перед глазами стояло лицо графини – прекрасное и загадочное. Как могла женщина, способная на такие грехи, выглядеть столь невинно? И как мне, простой послушнице, противостоять её чарам, если даже опытные мужчины падали жертвами её искушения?

Той ночью я долго не могла уснуть, размышляя о грехе, искуплении и той тонкой грани, что отделяет праведность от падения. И где-то в глубине души я чувствовала, что присутствие графини де Морне изменит жизнь нашего монастыря – и мою собственную – гораздо сильнее, чем кто-либо мог предположить.

***

На следующее утро после подслушанного разговора я, как обычно, работала в саду монастыря. Солнце еще не поднялось высоко, и воздух был свеж и напоен ароматом роз. Я была погружена в работу, пропалывая грядку, когда услышала легкие шаги по гравийной дорожке.

Подняв голову, я увидела приближающуюся ко мне графиню де Морне. В утреннем свете она выглядела еще прекраснее, чем обычно. Её золотистые волосы были собраны в простую, но элегантную прическу, а на лице играла легкая улыбка. Несмотря на скромное монастырское одеяние, она двигалась с грацией придворной дамы.

Я поспешно встала, отряхнула землю с рук и сделала неловкий реверанс.

– Доброе утро, мадам, – пробормотала я, чувствуя, как краска заливает мои щеки.

Графиня остановилась передо мной, её голубые глаза с любопытством изучали моё лицо. – Доброе утро, дитя, – ответила она мягко. – Ты ведь Мариель, верно? Я часто вижу, как усердно ты работаешь здесь.

Я кивнула, удивленная тем, что она знает моё имя. – Да, мадам. Это моя обязанность.

Графиня де Морне мягко рассмеялась, и этот звук был подобен перезвону серебряных колокольчиков.

– Обязанность? Но разве не приносит тебе радость работа с этими прекрасными цветами?

Я неуверенно улыбнулась. – Да, мадам. Я… я люблю сад.

Графиня кивнула, её взгляд скользнул по розовым кустам.

– Я тоже люблю сады. В моем доме в Париже есть прекрасный розарий. Ах, как я скучаю по нему!

На мгновение её лицо омрачилось, но затем она снова улыбнулась.

– Знаешь, Мариель, – мне кажется, что мы с тобой во многом похожи.

Я удивленно посмотрела на неё.

– Обе молоды, обе оказались здесь не совсем по своей воле… – продолжила графиня задумчиво.

– Но, мадам, – возразила я, – я здесь по своему выбору.

Графиня де Морне внимательно посмотрела на меня, и её взгляд выражал нечто похожее на сочувствие.

– Правда ли это, дитя? Или это то, во что ты заставляешь себя верить? Я слышала, что отец запер тебя здесь, дабы ты соблюла чистоту девственности.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Как графиня могла знать о причинах моего пребывания здесь?

– Мадам, я… я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала я, опустив глаза.