В объятиях Кали

— Тогда Кали будет довольна, — удовлетворенно заметила Холли.

— А то, что хорошо Кали, хорошо и нам, — подытожил Бейнс.

— Это мне понятно, Главный фанзигар. — Она нахмурилась. — Но вы не можете оставаться Главным фанзигаром.

— Почему?

— Тот, кто был нашим Святым, мертв. Значит, теперь наш Святой — вы.

— Согласен. А ты будешь Главным фанзигаром, — сказал Бейнс, проверяя наличие денег в бумажнике.

— Я? Но ведь я женщина?..

— Ну и что? Кали это оценит правильно. Ее можно назвать первой феминисткой.

Видя, с какой серьезностью Холли Роден кивнула, Бейнс с трудом удержался от смеха.

— Вы полетите со мной?

— Мы встретимся в Гонконге. Мне нужно внутренне подготовиться к миссии Святого. Думаю, надо уединиться в горах для медитации.

— Я родом из Денвера, — сказала Холли. — Если вам нужно пристанище...

— Спасибо. У меня есть здесь в горах поблизости один укромный уголок. Что может быть лучше горного колорадского воздуха — он-то и поможет мне подготовиться к новому жизненному служению.

Обняв девушку за плечи, Бейнс прибавил:

— А ты собирай всех, кто остался, и валяйте в аэропорт.

— А как же Кали? Нужно подготовить ее к путешествию.

— Нет. — В глазах Бейнса появился стальной блеск. — Я сам упакую статую.

— Но...

— Не будем зря тратить время, — отрезал Бейнс. — Мы в окружении неверных. Надо торопиться.

— Я сейчас же всех соберу.

Уже через пять минут с улицы донесся автомобильный гудок. Бейнс выругался про себя. У этих малолетних идиотов не хватает ума даже на то, чтобы парковать машины у черного хода.

Взяв стоящий в углу и замотанный в ткань большой предмет, Бейнс поволок его к двери.

Кроме Холли в живых осталось только шестеро душителей, они набили серебристый полосатый пикап до отказа — точь-в-точь сельди в банке. Юнцы пели, сотрясая своим хором автомобиль.

— Тише, вы! — рявкнул Бейнс, открывая заднюю дверцу. — Вы что, хотите, чтобы полиция накрыла вас, не дав добраться до аэропорта?

— Плевать нам на полицию. Мы убиваем для Кали.

— Убивай! Убивай!

Бейнс заехал ближайшему певцу в ухо.

— А вот мне не плевать. Здесь до черта полицейских, так что будем считать, что тема эта закрыта.

Бейнс протиснул тяжелый предмет вперед и привалил к переднему креслу. Сидевшей за рулем Холли он вручил несколько авиационных билетов.

— Будь осторожнее и береги Ее, — напутствовал девушку Бейнс. — Это Кали.

— Жизни не пожалею, Главный фанзигар, — пылко пообещала девушка.

— Не то говоришь. Теперь ты — Главный фанзигар. А я — Святой. Она робко кивнула.

— Да хранит тебя Кали, Святой!

— Счастливого пути. Главный фанзигар, — сказал Бейнс.

Смит отошел от окна и заторопился к двери.

— Они уезжают, — бросил он.

— Но Римо еще нет, — сказал Чиун.

— Пусть Римо остается статуя, — решил Смит. — Но черт меня возьми, если я дам уйти этим убийцам.

Он уже был на полпути к лестнице, когда Чиун последовал за ним. Все-таки император Смит еще очень слаб, думал кореец, одному ему придется туго.

На улице Смит остановил такси.

* * *

— Следуйте за этим пикапом, — сказал он, садясь в машину.

Чиун в ярко-бирюзовом кимоно протиснулся следом.

— Как бы не так, мистер, после дождичка в четверг. Желтая рука с силой вывернула таксисту шею — такой боли тот никогда еще не чувствовал.

— Император попросил следовать за автомобилем, что впереди нас. Согласен ли ты оказать ему эту услугу?

— Конечно, император, — пискнул водитель.

— Тогда действуй, и пусть глаза твои будут открыты, а рот закрыт.

* * *

— А ну, успокойтесь и замолчите, — приказала Холли своим подопечным.

Ей нравилось быть Главным фанзигаром. Отдавать приказания, решила она, и есть ее стихия.

— Мы едем в аэропорт! — выкрикнула она. — Мы увезем Кали в Гонконг.

— А на что мы будем жить?

— Будут ведь на самолете и другие пассажиры, — сказала Холли. — Кали обо всем позаботится.

Чувствуя себя отлично после своего первого начальственного выступления, Холли у первого же светофора приказала одному из душителей перебраться вперед и сменить ее за рулем.

— Главному фанзигару следует прежде всего заботиться о Кали, — сказала она, перемещаясь на сидение пассажира и обхватывая рукой завернутую фигуру. — Ой, что там такое?

Из живота статуи что-то торчало.

— Может, у нее выросла еще одна рука, — предположила Холли, разворачивая холст. — Если так — это хороший знак. Кали одобряет наш переезд в Гонконг.

В возбуждении она сорвала остатки ткани и недоуменно уставилась на статую.

— Что там, рука? — кричали сидящие сзади душители, пытаясь разглядеть, что же такое стряслось со статуей.

— Нет. Это... часы.

Холли коснулась пальцем диска, вмонтированного в живот статуи.

— А что делают часы на животе Кали? — спросил один из душителей.

Холли, как могла старалась скрыть свое удивление и важно произнесла:

— Святой консультировался со мной по этому поводу. По его мнению, так будет легче пройти таможню и вывезти Ее из страны.

— Хорошая мысль, — похвалил задавший вопрос юноша.

— Да здравствует Святой! — проорали некоторые душители.

— Да здравствует Главный фанзигар, — выкрикнула Холли, видя, что никто другой не догадывается этого сделать.