В объятиях Кали

Харолд В. Смит прилетел в Бостон, и в аэропорту ему стало плохо с сердцем. Во время Второй мировой войны его сбросили ночью на парашюте над Лиможем, и даже тогда он не ощущал себя столь беспомощным, как сейчас, держа в руках “Бостонскую газету”. Покупая ее, он вовсе не стремился ознакомиться с новостями, зная их раньше журналистов, он просто хотел посмотреть спортивную рубрику, чтобы узнать, как сыграла футбольный матч команда Дартмута.

Его худощавое с желтым отливом лицо разом побелело, и даже шофер заметил это.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, да. Конечно, – поторопился ответить Смит. Он поправил серый жилет своего серого костюма. Всю свою жизнь он имел дело с чрезвычайными ситуациями. Поэтому-то его и выбрали для этой работы. Но такого он не ожидал. Тем более – в газете.

Только тремя днями раньше Смит был в Белом доме и, говоря с Президентом, заверил его, что КЮРЕ – надежно законспирированная организация.

– Не сомневаюсь, вам известно, какой вой поднимет пресса, разнюхав что-нибудь про вас? – сказал Президент. – Особенно в мое правление. Им не важно, что не я заварил кашу.

– Безопасность, сэр, – для нас важнее всего, – заверил его Смит. – Знаете ли вы, как мы изначально обезопасили себя, выбрав исполнителя?

– Нет.

– Мы взяли обреченного человека. Его подставили не без нашей помощи и приговорили к смерти за преступление, которого он не совершал. Тут мы вмешались и устроили так, что он остался жив, и тогда уже занялись его подготовкой. И вот теперь человек, который нигде не значится живым, работает на организацию, которая тоже официально не существует.

– Но если его подставили, почему он не затаил на вас обиду?

– Затаил.

– И почему же тогда не порвал с вами?

– Такой уж он человек, – сказал Смит. – Поэтому на нем и остановились. Он патриот, сэр, и ничего не может с этим поделать.

– А старик? Тот, о котором вы говорили, что ему далеко за восемьдесят?

Президент не смог сдержать улыбки.

– Он, конечно, не патриот, – ответил Смит. – Во всяком случае, судьба нашей страны ему глубоко безразлична. Думаю, он и пальцем бы для нас не пошевелил, если бы золотой дождь иссяк. Но он привязался к ученику. Тот тоже любит его, как отца. Они всегда вместе.

– Тот, что постарше, лучше как профессионал? – спросил Президент, широко улыбаясь.

– Не уверен.

– Уверен – лучше, – сказал Президент.

– Сомневаюсь. Они сами, конечно, знают, кто из них чего стоит, но мне трудно ответить, – сдержанно проговорил Смит.

– Значит, нет никакой опасности, что они могут засветиться? – спросил Президент.

– Кто может за что-нибудь ручаться в этом мире? Но думаю, вы можете положиться на нас. Наша сила – в полной конспирации.

– Спасибо, Смит. И еще спасибо за то, что вы выполняете свою трудную работу без всякой поддержки, в одиночку. Вижу, что мои предшественники были правы. Эту лямку у нас тянут лучшие.

– Можно попросить вас об одной вещи? – спросил Смит.

– Конечно.

– Естественно, что я всегда явлюсь по вашему первому зову. Но предупреждаю, что каждая встреча, пусть даже тайная, – большой риск.

– Понимаю, – сказал Президент.

– Если так, сэр, – холодно произнес Смит, – то, пожалуйста, в дальнейшем воздержитесь от ненужных контактов, когда вы всего лишь хотите выяснить, все ли в порядке, а затем сделать мне пару комплиментов. Случись какая беда, вы сразу же узнаете о ней, потому что группа тут же перестанет существовать. Я сразу же, как и было задумано, распущу ее.

– Мне просто хотелось сказать вам, как высоко я ценю вашу работу.

– Всем нам чего-нибудь хочется, сэр, но когда несешь ответственность за чужие жизни, приходится контролировать себя, – произнес Смит.

Предшественники Президента правильно оценили и еще одно качество Смита. Они называли его самым сухим и расчетливым тайным агентом, которого когда-либо носила земля. Президент вымученно улыбнулся.

У Смита осталась в памяти эта улыбка, за которой Президент пытался скрыть обиду. Смит не хотел ранить его самолюбие, но конспирация – превыше всего. Если группу разоблачат, это будет фиаско во всех отношениях, так как будет означать, что Америка не может существовать, не нарушая собственные законы.

Строгая секретность. Это главное.

И вот теперь Смит в Бостоне, раскрыв газету, видит рядом со спортивной хроникой в разделе частных объявлений знакомое лицо – раскосые глаза, клочковатая борода. Чиун! Он публично призывал покончить с убийцами-любителями.

Лицо Чиуна – в газете! И сотни тысяч людей видят его.

Смит прочитал объявление несколько раз, прежде чем пришел в себя. О Римо и КЮРЕ – ни слова. К счастью, Чиун никогда толком не понимал, чем они занимаются. Смит не сразу заметил, что газета дрожит в его руках. Он тщетно пытался унять дрожь. Лицо, которое никто не должен был знать, смотрело на него с газетной полосы. И этот нелепый призыв: “Покончим с убийцами-любителями!”

Смит уронил газету на заднее сидение такси. Ему мерещилось самое худшее. Направленные на Чиуна телевизионные камеры. И где-то сзади – Римо. А вот это уже будет концом всему – лицо Римо на телеэкране. КЮРЕ – конец, и все из-за дурацкого объявления в газете.