В объятиях медведя

Собрав в узелок всё, что мы отобрали будущему малышу, Бьерн стребовал с хозяина торговца несколько обрезов ткани. На том долг и закрыли.

— А зачем тебе? - тихо поинтересовалась я, когда мы отошли в сторону.

— Одёжку тебе домашнюю на первое время сошью, пока ярмарка не приедет в наши селенья.

— Сам?! - я, конечно, знала, что он умеет иглой работать, но одно дело штаны перешить, а другое платья.

— Марья, я охотник, кожевник, кроме того, шью верхнюю одежду. Я уже сказал как-то - будешь у меня первой красавицей ходить.

Рассмеявшись, я поднялась на цыпочки и поцеловала своего такого заботливого и талантливого медведя.

— Ты самый лучший, - тихо шепнула я.

— Я счастлив, что кажусь тебе таким, - его губы тут же поймали мои в нежный плен.

— Нет, Бьерн, - наконец, отстранившись, я упёрлась лбом в его плечо, - ты не кажешься, ты и правда, самый лучший мужчина в этом мире. Мой мужчина. Я люблю тебя, лесной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌ Склонившись, он нежно провёл губами по моему виску.

— И я люблю тебя, перчинка. Пойдём, нас ждёт наш дом, огород…

— … И яблоневый сад!

Обняв меня за плечи, Бьерн повёл из деревни по широкой дороге в чащу леса.

Рядом с нами неспешно семенил Крысобор.

Эпилог

Полгода спустя

Выйдя на улицу, я вылила под кусты малины грязную воду. Она быстро просочилась под преющую опавшую листву и впиталась в мягкую землю. Выпрямившись, выдохнула. У моего рта тут же образовалось облачко пара. Морозно сегодня. Уж осень поздняя.

С каждым днём мне становилось всё сложнее прибираться да хлопотать по хозяйству. Обернувшись, окинула взглядом свой дом.

Всё, как впервые.

Он всё ещё казался мне мечтой. Двухэтажный деревянный дом с верандой. Покатая крыша и каменный дымоход. Резные ставни на окнах. Красота.

Когда мой медведь говорил о своей берлоге, он забывал упомянуть, что в ней аж четыре спальни, большой зал, кухня. А за ней баня и летник.

Улыбнувшись, вспомнила, как увидела это место впервые. Растерявшись, поверить не могла, что эти хоромы теперь мой дом.

Порыв ветра приподнял подол моего платья и напомнил, что не май месяц и пора уже в тепло. Поднявшись по лестнице на веранду, оставила там ведро, и вошла в избу.

Скинув куртку, поспешила на кухню. Тесто уж подошло, будут у нас сегодня булочки сдобные.

Резкая боль вступила в поясницу.

Задержав дыхание, я ухватилась за столешницу, склонившись вперёд. Что-то сегодня уж больно сильно прихватывает. Второй раз за утро. И Бьерн, как назло, на базар ушёл. Размяв шею, выпрямилась и принялась формировать из теста плетёнки да булочки. Разложив их на противне, оставила подниматься. Пройдясь по кухне, присела на широкую лавку у печи.

Дел ещё столько: и постирать, и в спальне веничком пройтись, и боль эта, как нарочно, не отпускает. Казалось, только учащается.

Взяв метлу, поднялась на второй этаж. Пособирала раскиданные вещи и определила их в корзину для стирки. Открыв створку шкафа, поправила свои сложенные в стопочки рубахи да дамские подштанники. Такого гардероба у меня никогда не было. Бьерн оказался таким умельцем. Кожевник. Самый известный в этой части леса. А уж какое мясо он коптил. Рыба в достатке.

Голод - я забыла, что значит это слово.

Ежедневно к нам приходили и местные, и кочевники - делали заказы. Работы мужу хватало.

Боль снова ступила в поясницу и отдалась внизу живота.

— Да, что же такое, - пробормотала я.

Оперевшись на крепкую полку, тяжело задышала. Рука непроизвольно легла на большой живот. Малыш сегодня молчал. Пару раз толкнулся с утра и всё. Это так насторожило.

Кажется, отступило. Взявшись за метлу, попробовала смести пыль с половичков и тут же отказалась от этой затеи: уж больно плохо я себя ощущала.

Прилечь бы да булочки внизу ждут своей очереди.

Спустившись на кухню, сунула их в печь и тут же присела. Плохо. Лоб покрыла странная испарина.

На улице послышался шум. Тяжело поднявшись, подошла к окну и выглянула.

Бьерн вернулся пораньше.

Улыбнувшись, помахала ему рукой и тут же скривилась, ухватившись за подоконник

— Марья, - послышалось взволнованное с улицы.

Дверь скрипнула, и я оказалась в крепких объятьях мужа.

— Что такое, перчинка?

— Поясница то болит, то отпускает, - пожаловалась я, - подмести хотела, да никак. Я булочки поставила. Полежу немного, отпустит, уж тогда работу доделаю.

Бьерн молчал и поглаживал меня по голове.

— И когда первый раз больно стало? - тихо спросил он.

— Да, вот, как ты собирался на ярмарку, - призадумавшись, ответила я.

— И мне не сказала?!

— Что тревожить по пустякам, - отмахнулась я.

— Марья, - отстранив, муж поднял меня на руки. - Это не пустяки. Это наш медвежонок решил, что сегодня самое время с нами познакомиться, - посвятил он меня.

— Я рожаю?! - этот писк напугал даже меня.

— Именно так, перчинка, - радостно ухмыльнувшись, муж понёс меня на второй этаж в спальню. - Вовремя я вернулся. Как чувствовал!