В объятиях наследницы

Чарлз вернется к прежней жизни. Нет, право же, старая жизнь стоила немногого. Новая жизнь! Он не станет больше пить, чтобы не видеть собственной слепоты и хоронить воспоминания о мертвецах. Он будет жить с женщиной, которую любит, и у него будет второй шанс все расставить по своим местам.

Он поговорит с Джорджем о дневниках. Возможно, старый друг не обрадуется намерению своего служащего выставить британскую армию в неблаговидном – негероическом – свете, открыть ее ахиллесову пяту! Но война может разразиться снова. Если слова Чарлза могут хоть что-то изменить к лучшему, значит, игра стоит свеч.

– Что вы имеете в виду?

– Пока это секрет. И я не скажу, даже если вы зацелуете меня до смерти, чтобы этот секрет выведать.

– Так вы хотите меня поцеловать? – с некоторым удивлением сказала Луиза.

– Я думал, вы сами все знаете, – поддразнил ее Чарлз.

– Мы покончили с разговорами? – с сомнением в голосе спросила она.

– Думаю, да.

– И мы поженимся?

– Возможно.

Она подтолкнула его локтем.

– Так вы женитесь на мне или нет?

Пришла пора отбросить осторожность. Они могут спать в разных постелях. В случае необходимости, Робертсон может даже связывать его на ночь, заодно вставляя в рот кляп. Разумеется, после того, как Чарлз докажет Луизе, как сильно ее любит.

– Не уверен. Полагаю, нужен поцелуй, чтобы я решился. Или два. Одного может оказаться недостаточно.

– Вы не знаете силы моих поцелуев. – В ее темных глазах блеснул воинственный огонек.

– О, нет, наверняка знаю, – мягко возразил Чарлз. – Но вам следует мне напомнить – на всякий случай.

Луиза приподняла бровь.

– Капитан Купер, кажется, вы пытаетесь меня перехитрить.

– А вас легко перехитрить?

– Вам – да.

– Превосходно. – Чарлз облокотился на подушки, ощущая лишь небольшое головокружение. Губы Луизы слишком робко коснулись его губ, как будто она боялась, что Чарлз может сломаться. Когда-нибудь он полностью восстановит свои силы. Однако, учитывая испытания, выпавшие на его долю в последние дни, он уже добился некоторых успехов.

Во-первых, ему хватило здравого смысла позволить Луизе быть хозяйкой положения, чтобы посмотреть, насколько далеко она зайдет в своей вновь обретенной власти над ним. Не слишком далеко; но он не стал жаловаться, пока язычок Луизы так дерзко сплетался с его языком. Она положила руки ему на плечи, и Чарлз даже пожалел – почему бы ей не проявить большей изобретательности.

Пижамная куртка слетела прочь, и он ощутил тепло ее ладоней и слабую дрожь пальцев. «Продолжай, – взмолился он молча. – Я не возражаю. Мне это нужно. Ты мне нужна».

Он вздрогнул, когда она по наитию обвела его сосок, и движению пальца вторило круговое движение ее языка в его рту. Это было похоже на танец, но лишь Луиза знала его фигуры, а Чарлзу только и оставалось, что подчиняться. В доме при гончарной фабрике танцам не обучали, но офицер обязан научиться танцевать, чтобы вращаться в хорошем обществе. Однако Чарлз вовсе не был готов к появлению в его жизни Луизы Стрэттон!

Он сидел, не двигаясь, пока ее рука спускалась ниже, запутавшись в пижамных брюках, которые все еще были на нем. Рука задержалась возле пуговиц. Расстегнула первую и остановилась.

– А теперь скажете или нет? – спросила Луиза, едва дыша.

– Что я должен вам сказать? – Чарлз почти забыл, что было целью этой соблазнительной игры.

– Вы умеете разозлить кого угодно.

– Значит, вы не были достаточно убедительны, чтобы я выболтал свою тайну. Помните, меня специально обучали тому, чтобы молчать даже под пытками.

Хотя он сам устроил себе пытку – долгую пытку.

– Пока что я даже не начинала вас мучить, Чарлз Купер!

– Вы беспощадны, мисс Стрэттон. Я страшно напуган!

И страшно рад тому, что она сделает дальше.

То, что последовало за поцелуями, заставило Чарлза забыть все тревоги до единой. По крайней мере, на время. Она справилась с пуговицами и взяла его в рот, а потом из величайшего бескорыстия довела Чарлза до блаженной агонии. В подобных обстоятельствах мужчина неспособен думать о практических делах. Очарование Луизы завладело Чарлзом, и он не хотел терять на сомнения ни минуты.

Луиза его любила и сумела доказать силу своей любви. Если Чарлз и раньше опасался, что недостоин ее, то сейчас знал точно – он пал ниже некуда, но по-другому невозможно. Чарлз принадлежал Луизе так, как никогда и никому. Она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится, потому что оба желали одного и того же.

Счастливые звезды. Везучий парень. Не слишком ли хорошо обернулись его дела? Подобно многим военным, Чарлз был суеверен. Если звезды выстроились в столь совершенную фигуру, они обязаны просыпаться дождем прямо на голову счастливчику и лишить его остатков разума.

Сегодня он уже провел некоторое время в подобном состоянии. За время пребывания в Роузмонте оно вошло у него в привычку! А ему хотелось насладиться каждым чувственным движением щедрого языка, пленить в собственном сердце этот драгоценный момент жизни, чтобы Луиза была рядом во сне так же, как в жизни.