В объятиях принцессы

– Ты сама видишь, что это очень приятная болезнь, дорогая. Но в любом случае теперь у тебя есть я, абсолютно безнравственный муж, негодяй без стыда и совести, который будет тебя трогать там каждую ночь.

– О! – Сказать она ничего не могла. Слишком велико было напряжение и слишком сильно наслаждение.

В тот момент, когда Луиза уверилась, что сейчас воспарит ввысь или растворится в неземном блаженстве, Сомертон убрал палец от чувствительного комочка плоти. Она разочарованно заворчала.

– Терпение, дорогая. Чем дольше ждешь, тем больше награда.

Луиза едва не плакала от желания. Она прижималась бедрами к его пальцу и молила, но Сомертон только рассмеялся. Он опять медленно раздвинул складки и скользнул внутрь.

– Сомертон! – ахнула она.

– Ты такая тугая и влажная. Сожми мой палец. Сможешь?

Мышцы Луизы сжали палец, который стал двигаться вперед-назад, вперед-назад…

– О, моя девочка, мой страстный Маркем. Да!

Она ни о чем не могла думать, только о пальце мужчины, который был в ней, дразня ее, даря блаженство.

– Дорогая, я больше не в силах ждать. – Его голос стал хриплым, создавалось впечатление, что мужчина испытывал мучительную боль. – Я должен оказаться внутри тебя.

Палец исчез, сильные руки взяли ее за талию и подняли. В нее уперлось что-то, намного большее, чем палец. Мир сместился, Луиза ничего не понимала. Сомертон что-то делал за ее спиной, удерживая на месте сильными руками.

– Раздвинь ноги, дорогая. – Хриплый шепот стал едва слышным. – Откройся для меня.

Луиза послушно раздвинула ноги и ощутила нечто очень твердое, обтянутое бархатистой теплой кожей. Это нечто сильно прижималось к ее нежным складкам.

– Боже… – пробормотал Сомертон.

Какое-то время он стоял, прижавшись к ней. Его фаллос уже был готов войти в ее тело, но Сомертон медлил. В момент, предшествующий соединению их тел, Луиза смогла прочитать его мысли. Она почувствовала, что он собирает остатки самоконтроля, оттягивая финал, сдерживаясь из последних сил.

Ради нее.

– Сомертон, – проговорила она.

Он мягко обхватил ее левой рукой, а правой уперся в стену у окна.

Он весь был покрыт потом, она тоже. Оба тяжело дышали. Луиза накрыла ладонью его руку, прижатую к стене.

И услышала низкий рык. Не в силах больше терпеть, Сомертон начал входить в нее. У Луизы перехватило дыхание. Она закричала, потрясенная восхитительным ощущением наполненности, его силой и умением.

– Не двигайся, – прохрипел он.

Его могучие бедра на мгновение замерли, сильные руки уверенно поддерживали ее.

Но вот его бедра двинулись назад, потом снова вперед.

– Еще, Луиза? – спросил он.

– О да, еще!

Сомертон издал животный рык и начал ритмично двигаться в ней, и Луиза ощутила, как поднимается ввысь. Ее тело стало невесомым, растворилось в водовороте ощущений. Все возраставшее напряжение стало невыносимым.

Сомертон двигался все быстрее и быстрее. Луиза утратила способность мыслить – теперь она могла только чувствовать. И вот мир вокруг нее взорвался разноцветным фейерверком. Ее тело сотряс оргазм, подобного которому она еще никогда не испытывала. Да что там говорить, она вообще ничего не испытывала в постели с мужем. Она забилась в сладких судорогах, услышала крик Сомертона и почувствовала, как сжались его руки, напряглось тело, и в нее излилась горячая струя его семени.

Глава 23

Затуманенные страстью мозги Сомертона понимали только одно: рядом с ним его жена, которая только что подарила ему рай на земле и приняла в себя его семя. От нее пахло согретыми на солнце кипарисами. Это Луиза, его жена.

Маркем стал его женой. Перед Богом и людьми.

Сомертон все еще упирался рукой, поддерживая тело Луизы, но совсем не ощущал ее веса. Он наклонил голову и ткнулся носом ей в шею. Разрядка была очень сильной, и он еще чувствовал покалывание и тяжесть в паху. Возможно, теперь так будет всегда.

Постепенно вокруг него стал проявляться окружающий мир. Последний луч заходящего солнца, исчезающий за холмами на западе. Звук тяжелого дыхания Луизы. Маленькая, скудно обставленная комната, еще несколько минут назад казавшаяся деревенским сараем, но теперь ставшая вполне подходящей.

Луиза пошевелилась, словно очнулась от сна.

– С возвращением, – тихо сказал Сомертон. – Я же говорил, что кровать вовсе даже не нужна.

Она слегка подалась вперед.

– Я очень тяжелая?

– Только не сейчас.

Слова уничтожили близость. Почему он не сумел найти другие? Они всегда легко приходили к нему во время дебатов в конгрессе, но сейчас куда-то попрятались.

Луиза снова пошевелилась. Его фаллос выскользнул из ее тела – все еще большой, блестящий от влаги. Она повернулась к мужу, опустила глаза и в панике ахнула, словно никогда не видела ни мужского фаллоса, ни изливающегося из него семени. Поднырнув под руку мужа, она подбежала к кровати, легла, подняла ноги и уперлась в стену.

– Какого черта ты делаешь? – изумленно пробормотал Сомертон.

– Мне кажется, оно вытекает, – пожаловалась она.

Сомертон отклеился от стены и подошел к кровати.

– Ты в своем уме? – осведомился он.

Луиза повернулась к нему. Она чуть не плакала.

– Ты не понимаешь! Если мы упустим этот шанс…