В объятиях пришельцев (ЛП)

«Признайся, ты рада, что они удерживают тебя в плену. Это повод и дальше заниматься с ними сексом. Во многих отношениях здесь, в этой тюрьме, ты наконец стала свободной».

Но не только невероятный и развратный секс не вызывал в ней больше стыда.

Любовь в голосе Раджира, тепло в его глазах, когда он разговаривал с ней. Нежная улыбка Фленчика и его забота о её благополучии. Признание Брефта, что он отдал бы за нее жизнь. Было так много признаков, больших и малых. Они сливались в единое целое, и Амелии хотелось уступить их требованиям.

Тот, кто поддразнивал её языком, внезапно проник внутрь лона, застав её врасплох.

Она закричала от столь чудесного вторжения, дернулась, вжимаясь в лицо ласкавшего её сзади мужчины.

Он захихикал в её сверхчувствительную плоть, посылая сладкие вибрации, от которых всё её тело плавилось. Входил языком внутрь и наружу, на мгновение останавливаясь, чтобы щелкнуть им по напряженному бутончику клитора, прежде чем снова погрузиться во влажное тепло лона.

Чей-то второй палец скользнул в расщелину между ягодиц, расширяя её самое тугое отверстие двумя толстыми пальцами, оказывая восхитительное давление.

Их пальцы, языки и клыки обжигали Амелию. Она уже стонала, не переставая. Вцепилась руками в ножки стола, пока мужчины трудились над её жаждущей плотью.

И она задыхаясь, взмолилась:

— Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…

— Хочешь, чтобы мы тебя трахнули? — прошептал Брефт, обжигая дыханием её ухо.

— Да. — Она зашла слишком далеко, чтобы обращать внимание на непристойность предложения.

— Скажи это.

— Трахните меня.

— Заставь меня поверить в это.

— Трахните меня! — закричала она.

Языки и пальцы исчезли. Их тут же сменили возбужденные калкорианские члены. Сейчас Амелия узнавала членов клана по их прикосновениям. И застонала, когда Раджир медленно и легко скользнул в нее. Двойное проникновение идеально её наполнило.

Покачивая бедрами, он не торопясь занимался с ней любовью. Двигаясь, нашел внутри нее сладкое местечко, заставляя рыдать от восторга. Он двигался в её гостеприимном тепле, скользил пальцами по лопаткам, ребрам, позвоночнику, округлостям ягодиц. От его нежных ласк к её горлу подкатил комок. В этой простой ласке она в полной мере ощутила его искреннюю привязанность.

Словно прочитав ее мысли, Раджир прошептал:

— Я люблю тебя, Амелия.

— Как и все мы, — добавил Фленчик.

Это её добило. Она всхлипнула от их неожиданного признания. Почувствовала, что это вот простое признание — правда, и внутри нее что-то сломалось. Вся боль от осуждения матерью и неодобрения общества навалилась на нее своей тяжестью.

Её собственный народ, даже её мать, будут оскорблять её за её же желания. За подобные грехи они все осудят её, как в этой жизни, так и в следующей. Инопланетяне не только приняли её, они полюбили её такой, какая она есть. Это мечта, вдруг ставшая явью. Но её мечта обернулась кошмаром для других земных женщин.

«Я должна это помнить. Независимо от моих чувств к этому клану, я должна отказаться».

От этой мысли она заплакала ещё сильнее. То, что ей приходилось отказаться от желаний своего сердца, оказалось самым жестоким ударом, что она могла себе представить. Смерть и то была бы благом.

Клан молча позволил ей выплакаться. Раджир продолжал нежно её любить. Его словно обернутая жидким шелком, стальная плоть скользила в ней с невероятной легкостью. Как их соединение может быть неправильным, если они настолько идеально подходят друг другу?

По мере того, как он скользил по нервному узелку внутри лона, Амелия ощущала себя всё лучше и лучше, постепенно прекращая плакать. Постоянное давление на невероятно чувствительное местечко пересилило боль в сердце. И чем слабее становились её рыдания, тем сильнее он её трахал. Боже, он ощущался так хорошо. Она проглотила последний всхлип, отчаянно нуждаясь в кратком утешении физического освобождения.

Она задыхалась от его всё усиливающихся толчков, от обжигающего наслаждения в лоне. Вцепившись в плечи, он притянул Амелию к возбужденному члену настолько близко, насколько позволяли её путы.

Амелия перестала о чем-либо думать. Её заботило лишь нарастающее внизу живота мучительное наслаждение. Она подгоняла Раджира нечленораздельными криками, побуждая его трахать её быстрее и быстрее. И он, рыча, вколачивался в её тело, от чего она становилась всё более влажной, горячей, жаждущей большего. В ней нарастал оргазм — это чудесное, необузданное ощущение поглощало низ живота, превращая её в дикое и свирепое первобытное животное. Это яростное пламя разрасталось, пока не поглотило каждую клеточку её существа, и она не растворилась в его неистовом блаженстве.

Она услышала рев Раджира и присоединилась к нему в диком животном крике. Раджир пульсировал внутри нее, извергаясь, и лоно снова сжалось, втягивая член, пытаясь поглотить его полностью.