В объятиях самки богомола

— Иначе тебе придется уступить место тому, кто захочет быть добытчиком, кто не будет носиться со своими принципами свободы и несвободы, кто пойдет в эту несвободу от девяти до шести, как миленький. Не потому, что он сильно этого хочет, а потому, что у него есть обязанности перед своей женщиной, потому что он, в конце концов, мужчина, а не легкомысленный мальчик-байкер! Ну что ты на меня так смотришь? В чем я не права, скажи?

— Права… Права, конечно. Но это твоя правда, а не моя. И вообще, я не понял, ты меня перед выбором, что ли, ставишь? Или я буду мужчиной с обязанностями, или…

— Да, именно так, если хочешь. Выбирай.

— Да? Все так просто? А как же любовь, Марта? Мы ж вроде любим друг друга…

— Одно другому не помеха. Если ты меня действительно любишь, значит, сделаешь правильный выбор. Только и всего.

— А если не сделаю?

— Значит, соберешь вещи и уйдешь отсюда.

— Даже так?

— Да, так.

— Что ж, тогда я пошел вещи собирать.

— Иди.

Он глянул с такой испуганной надеждой, словно ждал, что Марта вот-вот рассмеется и скажет: ты что, совсем идиот, что ли? Как ты мог серьезно все это слушать?

Марта молча забрала со стола пустую кружку, отвернулась к мойке, принялась сосредоточенно ополаскивать ее под струей воды. Никита еще посидел немного, потом встал, вышел в прихожую. Вскоре Марта услышала, как с грохотом захлопнулась входная дверь.

Ага, психанул. Ничего-ничего, ему полезно. Сейчас усядется на свой байк, будет гонять по вечерним улицам. Пусть, пусть ветерком голову обдует! Вернется — умнее будет.

А если не вернется? То есть если вернется, чтобы вещи собрать?

Нет, на это он не решится. Не вырос еще в самостоятельного мужика, принимающего решения. Гонору много, а взрослости никакой. Вернется, тогда и продолжим разговор. Но как раньше, больше не будет. Зачем ей эти дурацкие принципы свободы-несвободы, хочу — не хочу? Если живешь с женщиной, значит, приноси деньги в дом. А как может быть иначе? Может, для других и бывает иначе, но с ней этот номер не пройдет.

Никита вернулся поздно ночью, она уже спала. Ловко скользнул под одеяло, обнял холодными руками, вздохнул так, будто вернулся в родной дом после долгой разлуки.

Она не стала его ни о чем спрашивать. Не сейчас же. Все вопросы — потом. Все требования — потом. И все условия — тоже потом. И дурацкие принципы — к черту, к черту! Сейчас — только любовь. Ведь с ним так хорошо заниматься любовью, их тела словно специально скроены друг для друга.

Утром за завтраком Никита проговорил медленно, будто тщательно примеривался к каждому слову:

— А знаешь, я ведь вспомнил… Есть у меня один знакомый, который с работой может помочь.

— Что за знакомый? — почти равнодушно спросила Марта, помешивая ложкой в своей чашке. Конечно, Никиту она этим равнодушием не обманула, но зато внешне сделала вид, что вся инициатива разговора исходит от него. И Никита послушно принял эту инициативу, как аккуратно подкинутый в его сторону мячик.

— Да был у нас в тусовке когда-то один парень, даже не парень, а мужик. Маратом зовут. Наши его просто Мариком звали… И мотоцикл у него был классный. Везде с нами гонял. А потом вдруг пропал резко. Говорили, он женился, теперь в строительной фирме вроде как начальником числится. Или как эта должность называется? Управляющий?

— Я не знаю, как она называется. Да и не важно, в общем… И что, ты хочешь этого Марата разыскать, я правильно поняла?

— Ну да. Почти уже разыскал. То есть справки навел. Фирма называется «Стройкоминвест», у них офис на Ленина, в самом центре, у фонтана. Говорят, он на крутой тачке к офису подъезжает. Боб его как-то видел — махнул рукой, а Марат сделал вид, что не узнал. Я боюсь, что и меня также не узнает…

— Ну, может, он вообще не видел твоего Боба, мало ли на улице мотоциклистов? Тем более Боб наверняка в шлеме был.

— Ну да… И что ты предлагаешь? Взять и просто подкараулить его у офиса и попроситься на фирму?

— Нет, зачем же подкараулить… Надо сделать вид, что ты случайно его встретил. И что не собираешься приставать с просьбами. Просто разговор завязать, то да се… Изобразить, что ужасно рад его видеть, комплимент его шикарной тачке сделать. Насколько я знаю, мужики больше на комплименты ведутся, чем женщины.

— Ну, допустим… Поговорили мы, и что? Потом разбежимся в разные стороны?

— Ну, зачем… Ты в гости его пригласи. Как бы между прочим, на радостной ноте случайной встречи. Скажи, что у тебя в холодильнике пиво чешское есть. И рыба какая-нибудь вкусная экзотическая к пиву… Я думаю, от такого заманчивого предложения никто не откажется.

— Хм… А где я тебе чешское пиво возьму? И рыбу вкусную экзотическую?

— А это ты мне предоставь, я все достану. У Олиной матери приятельница есть, она в каком-то министерском буфете работает…

— А ты что, с ней знакома?

— Да нет! — Марта с досадой махнула рукой. — Сначала я позвоню Оле, потом Оля попросит свою мать позвонить той приятельнице… Ну, в общем, не важно. Это уже мои проблемы. Твое дело этого Марата обаять, а там, глядишь, и нужный разговор сам собой затеется.

— Понял… А когда ты все это дело провернешь, с пивом и рыбой?