В объятиях Шамбалы

Но Время редко делает так; оно чаще всего возвращает прошлое по спирали в будущее, когда в недрах существующей на Земле человеческой расы появляются странные люди, количество которых все увеличивается и увеличивается, а их необычный облик, непонятно почему, кажется нам до боли знакомым. Подсознательная память шепчет нам, что когда-то давным-давно, много-много жизней назад, мы были сами почти такими же, и сейчас узнаем в этих странных людях самих себя в прошлом, но в несколько новом обличий. Этих странных людей все время тянет на их Главную Родину — Тибет, — туда, где находится легендарный «Вечный Материк», где в древнем Городе Богов сокрыто хранилище Прошлого, отмеченное статуей «читающего человека» и охраняемое Великой Шамбалой. Рано или поздно кто-то из этих странных людей получает доступ в хранилище Прошлого и при виде древних аппаратов и записей на «золотых пластинах» чувствует, что они кажутся ему знакомыми и родными, как будто бы когда-то, очень много жизней назад, он сам пользовался такими аппаратами и наносил записи на «золотые пластины». Странный человек начинает понимать, что никогда не бывает абсолютного Прошлого, что Прошлое относительно, и что оно возвращается в Будущем, а хранилище Прошлого есть одновременно и хранилище Будущего. И там, внутри хранилища Прошлого, странный человек осознает, что именно он жил в том, беспробудно далеком Прошлом и что серенада его жизней была, есть и будет бесконечной, хотя уровень его сознания будет в разных жизнях разным, будучи подвластным какому-то грандиозному по силе регуляторному механизму. Странный человек поймет, что только его подсознание хранит реальную память обо всех его прошлых жизнях, уводящих во времена ангелов, и начнет с большим доверием относиться к интуитивному шепоту подсознания, слегка негодуя по поводу того, что подсознанию разрешено почему-то только шептать, а не говорить прямым и твердым голосом. А также странный человек подумает о том, что в далеком Будущем, когда еще раз повернется спираль Времени, наступят времена, такие же времена, какие были у лемурийцев, когда подсознание сменит свой привычный шепот на прямой диалог с сознанием. И только тогда человек начнет видеть Прошлое и будет иметь прямой контакт с самим Создателем.

Я почувствовал, что среди этих неведомым образом навеянных мыслей мелькнула мысль о «новом человеке», и он, этот «новый человек», показался мне летающим. Чувство сладостного счастья сменилось на легкую разовую грусть. О, как много я тогда не знал! Я не знал, что новый человек существует уже в реалиях.

А потом среди мелькающих картинок тибетской экспедиции появились мои глаза, глаза Равиля, Селиверстова и Рафаэля Юсупова… Странно было смотреть в собственные глаза… уже в прошлом… на фоне далеко не блещущего красотой моего лица. И в этих глазах я вдруг прочитал странную мысль, странную и явно не мою мысль о том, что этим глазам разрешено увидеть… разрешено увидеть… разрешено… Это «разрешено увидеть» повторялось много раз и гулко звучало в голове.

— Что? Что разрешено увидеть?! — даже воскликнул я про себя.

А потом, как-то просто и легко, я понял, что нам было разрешено увидеть… Город Богов.

— Кем разрешено? — про себя спросил я.

— Время подошло… поэтому и разрешено, — прозвучал мысленный ответ.

А потом мои мысли закружились в хороводе, как бы освободившись от мистического налета, и, войдя в иерархию логики, подсказали мне, что вообще-то много, очень много паломников и йогов видели Город Богов, но, почему-то, им не дано было осознать, что они видят Его — легендарный и великий Город Богов.

Вслед за этим я снова увидел свои глаза и глаза Равиля — в них можно было прочитать счастье, и они, эти глаза на обветренных и замерших лицах, выражали нечто, когда… непонятно кому… от всей души говорится «спасибо».

И, наконец, я увидел себя, идущего в Долину Смерти. И мне, стоящему здесь, в Долине Смерти, передался страх, который я, как и любой человек, испытывал перед встречей с Неведомым, тем более с тем таинственным Неведомым, имя которому — Смерть.

А картины мелькали и мелькали, показывая, как я шел к двум заветным валунам, похожим на четырехглазых пятнисто-рыжих собак. И среди этого страха перед встречей с Неведомым, тем более с таким неведомым, как …. я был почему-то счастлив, неведомо почему — счастлив! Я ощутил, что я не зря по компасу искал эти два валуна и шел сюда. Что-то неудержимо влекло меня сюда. Мысли, прекрасно работающие в сжатом времени, подсказали мне, что я шел сюда, чтобы понять — что же такое жизнь человека? И… вроде бы я кое-что понял… только кое-что. А это «кое-что», как подсказывали мне мысли, состоит в осознании тобой самим твоего предназначения в жизни, которое Кто-то — Бог, наверное, — тебе предначертал. Но как трудно понять это предначертание! Как трудно осознать его! Неужели для этого обязательно нужно ходить в Долину Смерти!?