В объятиях страстного сицилианца

Прогуливаться с ним было одно удовольствие. – Я слишком вырядилась? – спросила Софи, когда они подошли к монастырю.

– Возможно, – ответил Бастиано, – но только потому, что ты мне больше нравишься без одежды.

Ей нравилось флиртовать с ним, но, когда они подошли ближе к ресторану, Софи снова разволновалась.

– Там будет много народу?

– Сейчас у нас где-то около двадцати постояльцев. Но я распорядился, чтобы сегодня им подали ужин в номера.

О, это было прекрасно.

На столиках в ресторане горели свечи, и каждая свеча была зажжена для Софи. Но Бастиано повел ее на балкон, где был накрыт столик для двоих.

– Тут как-то прохладно, – заметил Бастиано, – даже с обогревателями…

– Это потому, что ты не на восьмом месяце беременности, – ответила Софи, присаживаясь за стол. – Я уже забыла, что такое прохлада.

– У нас тут нет винной карты, – сказал Бастиано, заказав для них обоих лимонный тоник. – Мои гости не знают ограничений.

Софи рассмеялась в ответ.

А потом чуть не расплакалась.

– Я должен извиниться перед тобой, – вдруг посерьезнел Бастиано. – Я был не прав, когда обвинил тебя в краже своего кольца. Тем утром я был сам не свой. Это было кольцо моей матери, и оно значило все для меня. И я только получил его обратно из рук Рауля.

– А как оно очутилось у него?

– Я дал его Марии. – Бастиано почувствовал себя немного неловко. – Она была в нем в день своей гибели, и все ее украшения достались Раулю. Мне кажется, он даже не знал, что оно мое.

– И кто ему сказал об этом?

– Когда он попросил адрес Лидии, я сказал, что сообщу его в обмен на кольцо.

Теперь Софи поняла, почему он вел себя так грубо тем утром.

С таким трудом вернуть кольцо обратно, чтобы тут же потерять.

– Это Инга положила кольцо тебе в карман.

– Инга? Она призналась в этом?

– Я тебя умоляю, – фыркнул Бастиано. – У нее нет совести. Когда ее выводили из гостиницы, она продолжала обвинять тебя.

Он рассказал, как Инга кричала и ругалась, когда ее выпроводили из гостиницы. Бастиано помнил, с каким достоинством повела себя Софи, оказавшись в той же ситуации.

– Я заставил Дарио и Бениту просмотреть записи видеокамер. Скорее всего, Инга… – Бастиано запнулся. Он не хотел смущать Софи, потому что понял, что Инга услышала, как они занимались любовью. – Она увидела твою форму на полу.

– Думаешь, она слышала нас?

– Какая разница?

– Большая, – округлила глаза Софи. – Хотя нет. Она спит с постояльцами.

– Какой ужас! – Бастиано сделал вид, что поежился, а потом рассмеялся. – Хвала небесам за таких Инг во всем мире.

– Бастиано, ты просто ужасный!

– О да, я был именно таким.

Вместо того чтобы рассердиться, Софи рассмеялась, потому что ее репутация была восстановлена, и она чувствовала себя невероятно счастливой.

К тому же Бастиано снова смотрел на нее так, что ей стало жарко, и ее усталость как рукой сняло. И Софи чувствовала себя живой и желанной.

К ним подошел официант и принес буханку сицилийского хлеба «мафалда», от которого они отщипывали маленькие кусочки и макали в масло.

– Конти и Ди Саво следует сосредоточиться на производстве масла, а не воевать из-за виноградников, – заметил Бастиано. – Тогда они сказочно разбогатеют.

– Конти и Ди Саво вообще следует перестать воевать, – добавила Софи, имея в виду вражду между ним и Раулем.

– Согласен.

Бастиано устал от этой никому не нужной борьбы.

– Лидия тоже беременна.

– Твоя почти что жена.

Софи посмотрела на Бастиано и подумала о том, каким проклятием может стать безответная любовь.

– Хлеб невероятно вкусный. – Она решила сменить тему. Интересно, может, теперь всю жизнь придется поступать таким образом, чтобы избежать боли. Обсуждать погоду и еду, а не пустоту, которая образовалась в ее сердце.

– Лучше не бывает.

– Неправда. Шеф-повар в «ГрандЛючии» печет самый вкусный…

– Знаешь что? – прервал ее Бастиано и чуть подался вперед.

Софи встретила его взгляд и поняла, что ее соблазняют. Его улыбка и глаза обжигали ее, но вместо того, чтобы сопротивляться, она позволила себе быть искушаемой. Потому что в жизни случались вещи намного ужаснее, чем быть соблазненной Бастиано.

– Говори.

– Я украл шеф-повара из «ГрандЛючии». Это он приготовил сегодняшний ужин для нас.

– Ты переманил шеф-повара Алима? – захохотала Софи.

– Конечно. Когда я передумал покупать гостиницу, я попросил свою личную помощницу связаться с ним и сделать ему предложение, от которого он не смог отказаться. Теперь, вместо того чтобы кормить голодные орды в Риме, он готовит максимум для двадцати двух гостей. И для персонала…

– Ты предоставляешь питание персоналу?

– Конечно.

– Они получают пятизвездочные обеды? – Софи посмотрела на тарелку сицилийской пасты с миндальным соусом.

– Каждый заслуживает, чтобы о нем заботились. Не только гости. Вот почему дела в моих домах отдыха идут так хорошо.

– Это потрясающе. Тебе есть чем гордиться.

– Ты права. Люди обвиняют меня в том, что я разрушаю старинные здания, но это потому, что я не разрешаю делать съемку интерьеров. Мне не нужна публичность. Эти дома отдыха задуманы для того, чтобы доставлять удовольствие нашим гостям.