В объятиях тьмы

— Ума не приложу, с чего это вампир в таком настроении? — пробормотал Леве, поедая четвертую миску тушеного мяса. — Благодаря мне он не превратился в горсть пепла. И тебе благодаря твоей сообразительности удалось победить Лю. Ему бы кланяться нам в ножки, плача от благодарности. А он носится вокруг, топая, как слон, словно у него шило в одном месте.

Шей со вздохом отодвинула пустую форму из-под пирога.

— Леве, мне бы сейчас не хотелось обсуждать это.

Что-то в ее тоне заставило горгулью насторожиться.

— Дорогуша, я чему-то помешал? — спросил он, удивленно подняв брови.

Глупый румянец залил ее щеки.

— Я сказала — не надо об этом.

Леве вдруг захихикал:

— Ах, значит, твоя ненависть к вампирам заканчивается на пороге будуара? Что ж, не могу упрекнуть твой выбор. Он просто великолепен — такой холодный, высокомерный тип.

Шей зло уставилась на Леве:

— Ты находишь Вайпера высокомерным? Вот это называется — бревна не видеть в собственном глазу.

— Бревна? — Леве беспомощно всплеснул руками. — Не понимаю, о каком бревне речь.

Шей закатила глаза к потолку:

— Брось, Леве. Ты обретаешься в Америке со времен Революции.[1] Знаешь английский лучше меня.

— Ба, английский! Отвратительный язык. Никакой романтики, никакой красоты. Ужасные звуки, царапающие мои нежные ушки.

Пытаясь казаться невозмутимой, Шей приподняла бровь.

— Почему ты торчишь здесь? Почему не вернешься во Францию?

Серое тельце вздрогнуло.

— Хочешь сказать — в теплые объятия моей семейки? Черт возьми, я не переживу этой встречи. Последнее, что я от них слышал, — как братья обещали насадить мою голову на кол.

Шей поморщилась:

— Есть много других хороших мест, кроме Франции. Я слышала, что Италия — очень красивая страна.

Леве уставился на нее с растущим подозрением:

— Хочешь от меня избавиться?

— Леве, мы оба знаем, что рядом со мной опасно. Кто-то очень желает мне смерти, и им безразлично, кого убить, чтобы добраться до меня.

Он гневно хлопнул себя крыльями:

— Считаешь меня трусом, который побежит от опасности? Тогда уж сразу отруби мне причинное место, и дело с концом.

— Я никогда не считала тебя трусом. Однако глупо понапрасну подвергать себя опасности.

Опустив голову, Леве принялся вылизывать остатки мяса.

— В данный момент мне все равно нечего делать. Останусь с тобой, буду тебе защитой, пока не подвернется что-нибудь поинтересней.

К собственному удивлению, Шей почувствовала, что тронута. Каким бы раздражительным и обидчивым ни был Леве, он беспокоился за нее.

— Леве…

Она хотела просить его все-таки поискать себе безопасное местечко, как вдруг ночную тишину прорезал вой.

— Что за черт?

Соскочив со стула, ее друг бросился к двери и открыл ее настежь.

— Вопли проклятых в аду! Или очень рассерженный вампир. Кажется, это в гараже.

— Гараж… — Она медленно встала, чувствуя, как от страха скрутило живот. — Ох!

— Что такое? — спросил Леве.

— Я немножко помяла его машину.

— Какую именно?

— Кажется, «порше». Да какая разница?

Леве возвел глаза к потолку:

— Матерь Божья!

Шей с изумлением смотрела, как горгулья, схватив буханку свежевыпеченного хлеба, несется к лестнице, ведущей в подвал.

— Ты куда?

— Надо найти где спрятаться. Сейчас грянет буря.

Новый вопль. Шей прижала руку к животу.

— Ты обещал быть рядом, чтобы меня защищать.

Он взглянул на нее презрительно:

— Ты разбила бедняге «порше»! Пеняй на себя.

— Предатель, — бросила она ему вслед.

На кухне появился Вайпер.

Она решила быть храброй, но, когда он бросился прямо на нее, поспешно спряталась за ближайшим столом.

— Что ты наделала?! — Он остановился в нескольких шагах от нее, словно из опасения придушить ее, если подойдет ближе.

Шей постаралась собраться с мыслями.

Трогательно. Просто до слез.

— Я плохо управляюсь с переключением передач вручную.

— Значит, ты въезжала в каждое дерево и в каждую встречную канаву?

Шей поджала губы — он говорил с ней слишком резко.

— Не так уж все плохо.

— Машина разбита!

— Признаю, там есть несколько царапин и пара вмятин, но это поправимо.

Черные как полночь глаза прищурились.

— Ведущий вал придется менять, коробка передач разбита, а еще…

— Ладно-ладно, я ее немного повредила, — перебила Шей, невольно морщась, вспоминая, сколько на самом деле было деревьев и ям. — Столько шуму из-за какой-то машины!

— Какой-то машины? — Он даже растерялся, словно Шей говорила на иностранном языке. — Все равно что сказать: «Какой-то Пикассо». Это… произведение искусства. Шедевр.

— Ты сам велел мне взять машину и уезжать.

— Но я не знал, что нужно предупреждать — верни ее целой, а не металлолом!

Достаточно. Выпятив губу, она уперла руки в бока:

— Чего ты от меня ждешь? Извинений?

Некоторое время он продолжал смотреть на нее, а затем его гнев вдруг улетучился. Хищная улыбка зазмеилась на его губах.

— Хм… Чего я от тебя хочу? — Он грациозно шагнул вперед. — Интригующий вопрос.

Ее сердце тревожно екнуло. Во что бы то ни стало нужно держать его хотя бы на расстоянии вытянутой руки.

— Ни шагу ближе!

Его тихий смех зажег искры в ее крови.

— Киска, меня не стоит дразнить.

— Не делай этого!

Разумеется, он сделал еще шаг. Он ведь был вампиром, не так ли?