В обход черной кошки

Один из них, скользя по снегу блестящими сапожками на высоком каблуке, устремился к Мухину: «Мужик, доллары нужны?» «Нужны», — осторожно ответил Мухин, взводя курок спирали под галстуком на случай, если схватят за руки. Скосив глаза на своих спутников, он увидел, что то же сделали Марина и Арон… «На рубли меняешь?» «На золото.» «Уже теплее, — обрадовался парень.

— Покажи. Не фальшивое?» Мухин открыл на ладони золотой медальон. «Ого, может еще что есть? А то я все куплю.» «А сколько дашь за медальон?»

«Андрей!» — истерически вскрикнула Марина. Он едва успел оглянуться, как его локти сзади схватили двое. Еще двое вынырнули из толпы, чтобы обездвижить Фридмана, а около Марины возникла улыбающаяся золотой фиксой рожа: «Вот это киса! — заорал прямо ей в лицо молодой, но почему-то жутко морщинистый парень с пепельно серым лицом. Из его рта вместе с паром вырывался удивительно мерзкий смрад. — Кончай с ними, а девку берем с собой, сроду таких не видел!»

«Понял, амбал, твою девушку мы возьмем с собой, — сказал кто-то за ухом Мухина. — Запредельная же телка, с такой грех не поиграть, всем понравится. А тебе и твоему жиду лучше отдать нам все золото, тогда отпустим.» «Отдайте сами, — сказал серолицый, — а то сядете тут же на снег и больше не встанете.» Мимо, поспешно отводя глаза и ускоряя шаг, спешили к поездам и обратно привыкшие к разборкам здесь прохожие.

Ни слова не говоря, Мухин осторожно повернул галстук к бандиту, стоящему около Марины, словно нервно поводя головой под его презрительной улыбкой с блеском фиксы и чуть прогнулся. Спираль, соединенная с датчиком, следящим за его взглядом, полыхнула фиолетовой молнией.

От головы бандита осталась обугленная шея над дымящейся кожаной курткой. Держащие Мухина руки тотчас разжались. Безразличная только что толпа бросилась врассыпную разразившись истерическими женскими воплями и криками ужаса, — даже в «бандитском Петербурге» такого еще не видели.

Понимая, что в них тоже сейчас начнут стрелять, Фридман и Марина прогнулись, включая свои спирали. Фиолетовые молнии пронзили толпу, настигая скользящих в лихорадочном беге по снегу любителей чужого добра и превращая их в жуткие обугленные обрубки. Запели со всех сторон «запоздалые» трели милицейских свистков.

«Таблетки!!» — заорал Фридман. Давясь, все трое проглотили по таблетке. Мир тут же стал таять у них в глазах и сублимировался в виде тихого сквера, разбитого некогда на месте вокзала. Пушистый чистый снег сверкал на ненадолго выглянувшем из-за туч низком петроградском солнце. Снежные шапки тихо лежали на елях и скамейках. Друзья с трудом перевели дух, ошалело оглядываясь в поисках уцелевших бандитов. Но вокруг были только их собственные следы. По-видимому, они несколько секунд, до того как осознали конверсию измерения, бессмысленно бегали по аллее.

4.

«Андрей… ни в какой Израиль я не поеду и тебя не пущу,» — рыдала Марина, на плече мужа, дрожа всем телом, когда они уже переоделись в петроградское, вышли на набережную Невы и остановились у ростральной колонны балкона над Литейным туннелем.

«Господи, прости нас!..Какой кошмар, — повторяла она. — Мы убивали людей! Я убивала!..» «Попробовали бы мы не убивать, — тоже весь дрожал Арон.

— Или позволить тебя похитить…» «Даже вообразить невозможно, — схватила себя за виски Марина, — что бы они со мной сделали, если бы сразу вас обоих сразу убили… Вот уж точно, я бы позавидовала мертвым…»