Читаем В области женского вопроса полностью

Не знаемъ, обратили ли наши читатели вниманіе въ повѣсти г. Тана "За океаномъ" на поразительное различіе въ томъ, какъ чувствуютъ себя въ Америкѣ переселившіяся туда интеллигентныя женщины и простыя русскія бабы. Первыя въ буквальномъ смыслѣ изнываютъ въ тоскѣ и чахнутъ отъ неумѣнья, куда имъ приложить свой силы. Въ нихъ развиваются нездоровые аппетиты, ихъ дразнитъ роскошная жизнь большихъ городовъ и онѣ незамѣтно для себя опускаются. Совсѣмъ иначе чувствуютъ и живутъ вторыя. Какъ-нибудь Авдотья или Ѳеня, у себя на родинѣ сознававшая себя развѣ на одну ступень выше домашняго животнаго, тутъ развертываются въ человѣка. Начинается это не только съ повышенія простыхъ житейскихъ потребностей, съ новыхъ привычекъ – лучше ѣсть, чище одѣваться и быть какъ "всѣ", но и сознательная человѣческая душа очень быстро оживаетъ. Подавленная у себя на родинѣ нуждой и приниженностью, душа женщины въ новыхъ условіяхъ быстрѣе, чѣмъ мужчины, подымается и крѣпнетъ, какъ растеніе, выбившееся изъ-подъ снѣга. Жена рабочаго Усольцева, врядъ ли мечтавшая дома о чемъ-либо, кромѣ того, какъ быть сытой и дѣтей накормить, здѣсь упрекаетъ мужа и его товарищей, почему они не устроятъ дежурствъ на островѣ, гдѣ временно задерживаются эмигранты, чтобы помогать пріѣзжимъ: "насъ люди тоже выручали!" Просыпается чувство товарищества, благожелательства и взаимной поддержки. Отчего же происходитъ это, что интеллигентная женщина, нѣкогда всю себя отдававшая голодающимъ, библіотекамъ и прочимъ высокимъ предметамъ, – здѣсь превращается въ даму, мечтающую о тысячныхъ нарядахъ и со злостью протестующую, когда на одну доску ставятъ ее съ прислугой. "Нѣтъ, скажите пожалуйста! Почему она лѣзетъ ко мнѣ въ подруги? Я совсѣмъ иначе устроена. У меня другія потребности, другія мысли. Ей совсѣмъ не къ чему сидѣть со мною за однимъ столомъ". Вотъ какъ разсуждаетъ, можетъ быть, бывшая народница, во время оно кипѣвшая горячимъ желаніемъ "слиться съ народомъ", и не только кипѣвшая, а дѣйствительно приносившая все въ жертву ради этого сліянія. Въ жертвѣ – въ этомъ вся разгадка. Жертва – это своего рода гипнозъ, опьянѣніе, подымающее ее до подвига, эту бѣдную русскую интеллигентную женщину. А здѣсь, въ Америкѣ не надо жертвы, никто ея не проситъ, да и не приметъ. Жизнь такъ устроена въ этомъ новомъ мірѣ, что каждому, если есть въ немъ силы, находится свое мѣсто и возможность развернуться, проявить себя, если только есть что проявить. Послѣднее – главное. Мы сильно сомнѣваемся, во что превратилась бы тамъ жена нашего доктора, – не стала ли бы она лѣтъ черезъ десять въ Америкѣ тоже жаловаться, что Америка у нея все "высосала, всѣ запросы, всю духовную жизнь".

И не она одна. Безконечной вереницей проходятъ онѣ, эти славныя русскія дѣвушки, которыя тысячами устремляются на голодъ, въ народныя библіотеки, въ учительницы, въ сестры милосердія, словомъ, всюду, гдѣ нужда, мракъ, страданіе. Кажется, какая бездна силъ, сколько энергіи, чтобы весь міръ перевернуть. И потомъ – какое быстрое превращеніе въ мокрыхъ курицъ, въ насѣдокъ и нервныхъ дамъ! Тутъ есть надъ чѣмъ призадуматься. Куда дѣвалось все старое, и откуда взялось это новое? И кто виноватъ въ неожиданномъ превращеніи? Прежде всего виноватъ "онъ", бывшій герой, нѣкогда увлекавшій "ее" пылкими рѣчами.

Спору нѣтъ, "онъ" вообще тоже виноватъ, не меньше во всякомъ случаѣ, чѣмъ она, и г. Вересаевъ правдиво обнажаетъ намъ бывшаго героя, заставляя его дать такую реплику на упрекъ въ "высасываніи".

"– Ты скажи мнѣ, при чемъ тутъ мягкотѣлость… Ну, укажи мнѣ,– вотъ я спрашиваю тебя, какъ иначе устроить нашу жизнь? Самъ я не могу заботиться объ обѣдѣ, потому что до обѣда мнѣ нужно принять сто человѣкъ больныхъ, послѣ обѣда мнѣ нужно поспать, а то я вечеромъ не въ состояніи буду ѣхать къ больному. Если я вздумаю слѣдить за дровами и провизіей, то не въ состояніи буду зарабатывать на дрова и провизію. Ребятъ мнѣ няньчить некогда… Въ чемъ же я могу тебя облегчить? Ну, скажи, укажи, въ чемъ?

– Вотъ, вотъ, это самое и выходитъ: будь экономкой и нянькой, и больше ничего! – засмѣялась Марья Сергѣевна.

– Это самое и выходитъ: будь экономкой и нянькой, – угрюмо вызывающе подтвердилъ докторъ. – Оно такъ въ дѣйствительности и есть въ каждой семьѣ, да и не можетъ быть иначе. Только интеллигентный человѣкъ стыдится этого и старается скрыть отъ постороннихъ, какъ какую-то тайную дурную болѣзнь. Почему же мнѣ этого прямо не признать? Если люди женятся для бездѣтнаго разврата, то вопросъ, конечно, рѣшается легко; но тогда зачѣмъ жениться? А въ противномъ случаѣ женщина только и можетъ быть матерью и хозяйкой.

– Вотъ какъ! – протянула Марья Сергѣевна. – Я это отъ тебя въ первый разъ слышу.

– Да. И всѣ нынѣшнія… общественныя формы, что ли, таковы, что иначе и не можетъ быть. Мы теоретически выработали себѣ идеалъ, который соотвѣтствуетъ совсѣмъ другому общественному строю, болѣе высокому, и идемъ съ этимъ идеаломъ въ настоящее, гдѣ онъ не примѣнимъ, и всѣ только мучаются, надсаживаются, проклинаютъ свою жизнь".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное
«Если», 2010 № 05
«Если», 2010 № 05

В НОМЕРЕ:Нэнси КРЕСС. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕЭмпатия — самый благородный дар матушки-природы. Однако, когда он «поддельный», последствия могут быть самые неожиданные.Тим САЛЛИВАН. ПОД НЕСЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ«На лицо ужасные», эти создания вызывают страх у главного героя, но бояться ему следует совсем другого…Карл ФРЕДЕРИК. ВСЕЛЕННАЯ ПО ТУ СТОРОНУ ЛЬДАНичто не порождает таких непримиримых споров и жестоких разногласий, как вопросы мироустройства.Дэвид МОУЛЗ. ПАДЕНИЕ ВОЛШЕБНОГО КОРОЛЕВСТВАКаких только «реализмов» не знало человечество — критический, социалистический, магический, — а теперь вот еще и «динамический» объявился.Джек СКИЛЛИНСТЕД. НЕПОДХОДЯЩИЙ КОМПАНЬОНЗдесь все формализованно, бесчеловечно и некому излить душу — разве что электронному анализатору мочи.Тони ДЭНИЕЛ. EX CATHEDRAБабочка с дедушкой давно принесены в жертву светлому будущему человечества. Но и этого мало справедливейшему Собору.Крейг ДЕЛЭНСИ. AMABIT SAPIENSМировые запасы нефти тают? Фантасты найдут выход.Джейсон СЭНФОРД. КОГДА НА ДЕРЕВЬЯХ РАСТУТ ШИПЫВ этом мире одна каста — неприкасаемые.А также:Рецензии, Видеорецензии, Курсор, Персоналии

Джек Скиллинстед , Журнал «Если» , Ненси Кресс , Нэнси Кресс , Тим Салливан , Тони Дэниел

Фантастика / Критика / Детективная фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Публицистика